Приёмный зал также был повреждён огнём, но в значительно меньшей степени, нежели кабинет Ангернштейна. Очевидно было, что очагом возгорания являлся именно кабинет.
Остальные комнаты первого этажа пострадали от огня ещё меньше. При всём том, на первом этаже отчётливо ощущался запах бензина – так бывает в том случае, если более-менее заметные количества топлива не сгорят. Очевидно было, что пожар на первом этаже толком не разгорелся, хотя поначалу не совсем было ясно что же именно помешало огню.
Последующий тщательный осмотр помещений всё разъяснил. Оказалось, что трубы водной разводки в уборной были размонтированы и при повороте вентилей вода с сильным напором начинала заливать пол. Именно обильное поступление воды и способствовало тому, что огонь на первом этаже причинил повреждения сравнительно незначительные, во всяком случае, его воздействие оказалось куда менее разрушительным, нежели на втором этаже и чердаке.
Однако, данное обстоятельство рождало новые вопросы: кто и когда размонтировал трубы? с какой целью это было проделано? поскольку соединения труб нельзя было разобрать голыми руками, а слесарного инструмента в помещении уборной не оказалось, то куда же исчез инструмент, использованный для этой работы?
Дальнейший осмотр дома привёл к обнаружению новых трупов. Второй этаж, как было сказано, использовался в качестве жилого. Там находились, выражаясь современным языком, три квартиры. Самую большую из них – из трёх жилых комнат и совмещенной с ванной уборной, занимала чета Ангерштейнов (Фриц и его жена Кетэ). Две других, поменьше, отводились Катарине и Элле Барт, матери и младшей сестре Кетэ. Эти квартиры представляли из себя спальни с отдельными ванными комнатами и уборными. Также на этаже находилась кухня. Приготовленную там пищу подавали в гостиную в квартире Ангерштейнов, где обычно по вечерам собирались родственники.
Комнаты второго этажа выгорели гораздо сильнее, чем первого. Этому способствовали объективные причины – как обилие мягкой мебели, так и отсутствие на окнах ставен. Последнее привело к свободному поступлению уличного воздуха после того, как в части окон лопнули от жара стёкла. Данное обстоятельство эффективно поддержало горение. Пожарные, опасаясь падения потолочных перекрытий, обрушили часть стропил и чердачного настила, поэтому после окончания тушения пожара из квартиры Ангерштейнов можно было видеть ночное небо.