Его руки были чем-то настолько мощным, что меня пронзило от соприкосновения. Дышать стало слишком тяжело, казалось, само помещение душит. Тепло, растекающееся в груди, стало жаром, слишком острым, слишком непривычным, сбивающим с мыслей, кажется даже кричащем где-то глубоко в голове, и это пугало. Очень пугало. Но я постаралась не выдать своего ошеломительного состояния. Неожиданная реакция тела, такое странное, такое… хотелось провалиться сквозь пол от этого всеобъемлющего, вихреподобного чувства. Я быстро переключилась на другие мысли, старалась выхватить хоть что-то из хаотичной мозаики мельтешения перед глазами… Я тонула в карих глазах Ярика, не способная сопротивляться какой-то магнетической силе, утягивающей всё глубже и глубже. Облизнув губы, я всё-таки отвела взгляд от его лица, хотя далось это с таким неимоверным трудом.
– Научится приказывать не сложно, сложно не потерять границу меры во всём этом, особенно понимая Власть Слов, то чем именно я наделена, – нужно отпустить прошлое, всю ту жизнь полностью и начать видеть эту. Сложно, но ни кто не обещал лёгкости, – я учту всё, что услышала, и мне это безмерно ценно.
Всё тело было подобно колоколу, казалось, это так громко, быть здесь, вообще быть. Но что-то внутри разворачивалось, какая-то иная сила, которую я ещё не ведала. Я проникалась ощущением его ладоней: – шершавые, сухие и тёплые, по особенному тёплые. Человек, повидавший многое в своей жизни, слишком многое, вот бы прочитать его эмпатически… ну хоть немнооожечко. Всё горело, я вспомнила, как меня опалило некое существо в лесу, почти так же жгло, лицо, ладони, низ живота, это шокировало, больше даже – это наводило панический ужас, хотелось бежать, но при этом я будто застыла, окаменела, и только сейчас поняла, что опять пристально смотрю в его глаза.
Ярик встал, его лицо снова приобрело выражение абсолютного спокойствия и невозмутимости. Он выжидающе переводил взгляд с меня на пузырек с зельем. Откупорить было не сложно, глоток, второй. Горьковато-цитрусовый вкус. Иии… Это было похоже на медленный укол красок в мир. С каждым ударом сердца они становились ярче, чётче, я начала замечать оттенки, потёртости и царапины на деревянной мебели, могла почувствовать запах каждого блюда из горшочков по отдельности, а могла воспринять вместе, как что-то слитное, могла даже уловить доселе не чуявшийся запах чернил и бумаги от свитков, что принес Ярик. И… невероятный запах самого Ярика, почему-то он не отталкивал, как обычно со мной бывало, а манил, притягивал. Но на этом всё остановилось, не было ощущения замедления мира, как в случае передозировки, не было беспомощного утопания в красках. Просто расширенная и предельная концентрация. Сон… какой сон? Кому он вообще нужен? И вдруг в голове раздалось знакомое троеголосие.