С грациозностью дикой кошки девушка перепрыгивала с одной крыши дома на другую. Внизу она наблюдала обыденную жизнь ночного города. По дорогам неспешно мчались легковые автомобили, прогуливались редкие прохожие, переливались яркими огнями неоновые вывески и рекламные щиты. Весь мегаполис был как на ладони.
Шинед слегка усмехалась, переступая через бордюры и металлические конструкции, встававшие на ее пути. Люди добровольно поселились в каменных джунглях, как будто загнав себя в резервацию, и наверняка считали, что находятся в полной безопасности. Окружив собственное существование камнем, бетоном, пластиком и стеклом, человечество пыталось найти себе приют в огромных поселениях, а также претендовало на индивидуальность и самобытность в многомиллионном улье. Как тут было не позабавиться.
Продвигаясь по краю крыши, Шинед с умилением рассматривала маленькие фигурки людей, суетившихся внизу, похожих на кукол – нет, скорее, марионеток, – которыми управляли высшие силы. Девушка же, напротив, ощущала себя свободной, причем свободной настолько, насколько может чувствовать себя свободным ветер в поле, река, стремительно бегущая в долине между гор, стая птиц, парящих в небе. Правда, подобную свободу давала ей лишь ночь.
Внутреннее чутье подсказывало ей, что близится рассвет. Это означало, что необходимо как можно скорее найти укрытие или же успеть вернуться домой до восхода солнца. Шинед ускорила шаг. Прыжками она добралась до дома – старого особняка в слабозаселенной части города, напоминавшего грозным внешним видом средневековый замок, в котором уже много столетий проживала ее семья.
С первыми лучами солнца девушка скрылась за массивной дверью. В полной темноте она спустилась по крутой лестнице, ведущей вниз, по-кошачьи пробралась длинными коридорами и очутилась в небольшой комнате, которую освещала единственная свеча, горевшая на туалетном столике. В углу, на небольшом возвышении, стоял гроб, обитый черным бархатом. Сняв с себя плащ и швырнув его на пол, Шинед сдвинула крышку гроба, который служил ей постелью, и забралась вовнутрь. Дно также устилал бархат, очень мягкий и приятный, как пух. Так что едва голова девушки коснулась единственной подушки, она тут же провалилась в глубокий безмятежный сон, который длился много часов.