Дни становились короче и холоднее. Вскоре, курам пришлось топить печку. Козлят ближе к весне дождались только от старшей козы. Младшие друг другу все повыбивали, что, опять же являлось следствием неумеренной кормежки и запредельных сил. Правда, две из них всё-таки доились плюс старшая. Козел, которого отсадили в другую стайку, вышиб в ней сначала двери, потом, когда дверь укрепили, стену. Произошло это, когда мы с братом ездили в город и маме пришлось воевать с ним одной. Когда мы вернулись, она была просто измучена потому, что рогатый идиот норовил то пробиться к козам, то сожрать кусты жимолости. Маму он один раз сбил с ног и пробежал над ней. В общем, до этого мы хотели оставить его на зиму, но теперь быстренько поменяли решение и к вечеру козла прирезали. Как говорится, сам дурак. Мяса нам хватило на месяц с лишним, всё-таки, козел был огромным, хотя козлятина – не такой уж хороший выбор. Хорошо, уже схолодало настолько, что можно было хранить ее не опасаясь порчи.
Итак, наступили холода. Снег сыпал почти постоянно и солнце не показывалось из-за туч. Мрак давил на душевное состояние, вгонял в тоску. Я приноровилась вечером читать со свечкой, но мама и брат, из-за плохого зрения, были лишены и этого. Приемник говорил исправно, но в связи со всеобщей цифровизацией, телевизионный канал на нем вешать перестал. Это было очень тяжело пережить. Постепенно мы нашли программы на «Радио Россия» и «Вести FM». Мама и брат ездили в город за пенсией и покупками, но мне уже гораздо меньше хотелось сдвигаться с места. Тоска набирала обороты. Был только один светлый момент – соседи завершили сезон и съехали в город. Как говорится, скатертью дорожка! В остальном было плохо. Уход за козами и печка для кур сильно уменьшали время отдыха. Нужно было пилить дрова и это занимало почти весь день. Дров шло очень много. По ночам приходилось бегать в сарай к курам, поддерживать тепло. Настала настоящая зима с морозами. Мы бродили, как сомнамбулы к курам каждые два часа, а утром нужно было работать по хозяйству.
Все чаще случались срывы. Я, вообще, все время была «на грани». За что? За что эта проклятая жизнь? Почему мы не бросим все и не уедем? Я не знаю… Жалели коз, кур, собак, кошек. Жалели дом, в котором со всеми вещами пришлось бы попрощаться потому, что воры и так ходили табунами вокруг огорода. В наглую подъезжая на машинах, доставали большие сумки и деловито шли к калитке, только на полпути разглядев, что в доме живут, из трубы идет дым, а за избой пилят дрова. Нужно было видеть их лица выражавшие недоумение и недовольство нашим присутствием. Они словно вопрошали: «Какого лешего вы тут забыли?» – заводили свои снегоходы и автомобили и нервно уезжали.