– Не грусти, земеля! Все к лучшему, – подбадривал обмякшего от водки Станислава высохший мужичок в тренировочных штанах и шлепанцах на босу ногу. – Вернется твоя благоверная, вот увидишь! Цену себе набивает, но как только поймет, какого человека теряет, прибежит обратно!
Его оптимизм звучал фальшиво и ничего общего с реальным положением дел не имел. Стас успел проклясть себя за излишнюю болтливость, но где-то в самой глубине души был благодарен своему новому знакомому за обнадеживающие слова, пусть даже пустые. Имя, которым он представился, сразу же вылетело из головы, однако само присутствие сочувствующего ему человека чуть скрашивало переживание беспросветного одиночества.
Когда бутылка опустела, покачивающаяся троица побрела обратно к супермаркету, где потихоньку обросла другими страждущими, небритыми, помятыми, пытающимися унять мелкую дрожь. Стараясь не задерживать взгляд на их одутловатых физиономиях, Стасик приветливо пожимал протянутые руки и незаметно для себя самого становился одной из особей совсем недавно вызывавшей презрительное отвращение стаи. Рознило его с пропойцами лишь наличие небольшой, да к тому же быстро тающей заначки, слишком незначительной для спасения бизнеса и семьи, но пока позволяющей без унизительного попрошайничества покупать спиртное. Чтобы не спустить все деньги разом, Стас о ней предусмотрительно помалкивал, а когда появлялся в компании новых дружбанов, неизменно радовал их одной единственной бутылкой.
Довольно скоро загудевшего с горя неудачника все окрестные алкаши принимали за своего, уважительно называя между собой Станей и нетерпеливо ожидая его прихода в облюбованные ими места. Сам же благодетельный товарищ конченых пропойц все глубже погружался в пучину адских алкогольных миров, проходя через неведомые ранее переживания и ощущения. Как правило, уставая колобродить в своем новом окружении, поздно вечером он возвращался домой, каждый раз догонялся терпеливо дожидающейся хозяина в холодильнике ледяной водкой, закусывал ржаным хлебом с маринованным огурцом из домашних заготовок, после чего грузно заваливался спиной на тахту напротив бубнящего телевизора, иногда прямо в одежде. Спустя считанные минуты комнату начинал оглашать громкий прерывистый храп с пугающими своей продолжительностью периодами тишины и последующим судорожным восстановлением рваного дыхательного ритма.