– Да, в нашем, но та Англия как будто оригинальная, а наша – ее копия. Этот момент я, если честно, помню очень смутно. Но все нутро подсказывает, что это именно Англия.
– Допустим, даже если была прошлая жизнь у человека, то наверняка память при пере… – она перебила меня.
– Только не начинай сейчас спорить, что последнее свое перерождение люди не помнят и память стирается. Помнят, но, к сожалению, единицы. И представь себе, я вхожу в эти единицы.
– Да бред это.
– Фома неверующая ты, Алиса, вот сама посуди, почему я никогда не разговариваю пока, ем первое блюдо? Это не моя прихоть, а потому что таков этикет был в том мире, где я жила до последнего перерождения? Меня никто никогда не учил истории этики, а я знаю ее, как свои пять пальцев, это, дорогая подружка, наследственно досталось мне из прошлой жизни.
– Ты сейчас это серьезно, начиталась просто своих заумных книг, да и в университете были пару уроков по истории этике, а теперь мне тут сказки рассказываешь?
– Никакие это не сказки, тысячный раз скажу тебе – это просто все осталось в моей памяти, и я это очень хорошо все помню. Я знаю, что ты не веришь в прошлую жизнь, потому что у тебя не осталось в памяти ничего от твоего прошлого. Ну, давай, скажи мне, а кем ты видишь меня в прошлой жизни?
– Да я вообще не представляю никакую прошлую жизнь, или моя жизнь в прошлом – сплошное черное пятно. Ну а чтобы тебя не обидеть, я скорее подумала бы, что в прошлой жизни ты была монашкой.
– Ешки-воробушки, с дуба упала, я слишком люблю свободу, чтобы быть монашкой.
– Ну, в этой жизни, не спорю, любишь, а вот в прошлой – не уверена.
– Да говори уже напрямую, кем ты меня видишь в прошлой жизни, без подлизывания.
– Заключенной, ну или пиратом, или мошенница, – смеясь, отвечаю ей.
– О как, чем это я тебе напоминаю всех этих бандитов? Вообще-то я правдолюбка, сама знаешь.
– Ну, я основываюсь на другом. Во-первых, материшься как сапожник, во-вторых, твой сосед Прошка со мной бы сейчас согласился.
– Вот, значит, как ты думаешь о своей лучшей подруге. Хотя, может, ты и права, – скептически добавила Ника.
– Ты что, и оспаривать ничего не станешь?
– Нет, слишком я сегодня ленивая на споры. А Прошку точно когда-нибудь грохну, вот тогда и стану заключенной, но уже в этой жизни.