Каких-то новых партнеров вы ищете взамен ушедшим?
Вместо датчан, у которых уникальная лестница-трансформер, ты не найдешь других. Их просто нет. Нам все говорят: «Делайте сами». Я понимаю, что такое «делайте сами». На коляску смотришь, кажется, так все просто, а там трубы 16 видов. И тебе завод на Урале продает минимум тысячу метров. У тебя только в трубу каждый раз вложения – 3 млн. Моторы – 5 млн, джойстики – 6 млн, ткань – 3 млн.
Мне сейчас надо новую модель коляски делать, я понимаю, что по вложениям это будет 30–40 млн, а мне в это время надо бодаться с поставщиком китайских колясок.
Вы – один из самых известных социальных предпринимателей в России, у вас множество наград. Что вы считаете своим главным достижением? И что для вас показатель настоящего успеха?
Достижение – это команда и то, что у нас сейчас получается. То есть вот они, реально, мои люди, которых я возил по Европе и показывал: «Отсюда черпайте идеи, отсюда». И потом мы с ними вместе, стоя по щиколотку в грязи, закладывали первую капсулу с письмом потомкам в первый бетон фабрики. И ты сейчас с этими людьми гуляешь по красивому офису на втором этаже, смотришь вниз на высокотехнологичные станки. И круто, что вы вместе это родили.
Мы уже немножко заелись. Нам опять кажется – мало, неинтересно, медленно. Но ты, когда считываешь эмоции других людей, которые к нам в гости приезжают, а к нам уже двухэтажными автобусами возят гостей, понимаешь, что мы, и правда, что-то правильное и хорошее сделали.
Важны ли для вас деньги как показатель успеха?
Деньги, знаете, нужны, но они не важны для меня сами по себе, они для меня важны как инструмент, который позволяет быть независимым и реализовывать какие-то действительно интересные, красивые проекты, не более того. И то же самое с известностью, со славой. Не знаю, я к этому очень спокойно отношусь. Это инструмент, во-первых, чуть-чуть сэкономить на рекламе, потому что, если за деньги бы то же самое было, то сюжет о тебе на «Первом канале» стоил бы сумасшедших денег. А здесь это все бесплатно.
А во-вторых, мне хочется построить лучше, чем то, что мы видели в Германии, в Швеции. И у нас это получается. И хочется просто зажечь максимально большее количество небезразличных людей, их сердца и души для того, чтобы то же самое происходило еще где-то.