– Мы банкроты?
– Да. Но у нас есть отсрочка. Король согласился подождать, так как твой будущий муж обязался после свадьбы оплатить ежегодную ренту за Джевицкий замок.
– Мой будущий муж? – прохрипела Божена.
Голос внезапно сел, грудь сдавило, а под ребрами неприятно сжалось.
– Король предложил кандидатуру князя Яцека Порыцкого, – сказал отец, отводя от нее глаза.
Услышав о вмешательстве короля, Божена осознала, что план Вацлава обратиться к Мнишеку изначально был провальным и в дальнейшем ничего не даст. Стоит старосте узнать об участии Стефана Батория, он не станет вмешиваться.
– Яцек Порыцкий – это тот князь, с чьих земель в Лодзь поставляют соль? – вспомнила Божена толстого и неопрятного князя, который навещал их в Джевицах прошедшим летом.
Выходит, он приезжал смотреть на нее.
– Да, – подтвердил ее опасения отец. – Князь овдовел, и король предложил ему присмотреться к дочери воеводы Джевицкого.
– И?
– Ты ему очень понравилась. Он попросит твоей руки этим летом, когда вернется из Швеции.
Значит, у меня целых полгода впереди, – воспряла духом Божена. За это время всякое может случиться.
– Князь чрезвычайно богат, Божена. У него даже имеется свой флот, – пристально глянула Катажина на дочь. – Соляные копи в его землях дают большой и стабильный доход.
Зато Вацлав молод и красив. А главное, мы любим друг друга, – подумала Божена.
Она обрадовалась отсрочке неприятной ей женитьбы и была уверена, Вацлав что-нибудь придумает. Он ведь обещал.
Только чего совсем она не ожидала, так это последующего строгого родительского надзора. Дочь воеводы оказалась фактически запертой в замке, никуда не могла выйти без сопровождения. И с каждым днем крепла уверенность, что от нее прячут письма Вацлава.
В однотипном и безрадостном состоянии провела Божена почти пять месяцев. Была бы она постарше, да поопытнее, то заметила бы неладное намного раньше. А так… заметила нянюшка.
– Пресвятая Мария! – взмахнула руками Фелисия, – подавая молодой хозяйке полотенце, когда та выбиралась из большой лохани с пенистой водой.
– Что такое нянюшка?
Но та только охала, причитала, прижимала руки к сердцу.
Божена рассердилась на старую дуреху.
– Пришли кого-нибудь из служанок, чтобы помогли мне одеться, раз сама не можешь, – строго сказала она.
– Панночка, миленькая, нельзя служанок, – забеспокоилась няня.