– По крайней мере, этой девушке на сцене точно очень хорошо, – мечтательно замечает Соня, облизывая розовым язычком свои круглые нежные губы, и я вижу, как непритворно корчится «пациентка» под натиском нескольких сильных мужских тел.
– Сегодня главное, чтобы было хорошо нашей Поле, – в очередной раз поднимает бокал Саша, – а как именно тебе будет хорошо, это только твоё личное дело, и больше ничьё, запомни, – обращается она уже только ко мне.
Я чувствую, как моя голова становится тяжёлой, словно это в неё прямиком вливают литры дорогущего французского шампанского, и понимаю, что мне безумно хочется домой и спать, как вдруг моё полудремотное состояние прерывает дикий визг сотен женских глоток, и я поворачиваюсь к сцене, чтобы рассмотреть, что же там такого в очередной раз устроили бравые стриптизёры.
Свет во всём зале гаснет, и мы оказываемся в кромешной темноте, где ярким пятном света колышется только кружок сцены. Женские вопли лишь усиливаются, и я уже ожидаю увидеть, кото угодно: толпу гладиаторов с молодым Расселом Кроу во главе, Мэтью Макконахи с Ченнинг Татумом на пару или Зака Эфрона на худой конец, хотя мне никто из них не нравится.
Но только не реинкарнацию Элвиса. Он выходит на сцену во всём чёрном, и смотрится даже неуместно в этом разнузданном и пьяном зале. Спокойно и уверенно подходит к микрофону, установленному в центре сцены, и поднимает одну руку вверх. Словно невидимый рубильник отключается во всех глотках, и прекрасный стройный строгий Элвис Пресли стоит в полной звенящей тишине, всё ещё удерживая поднятой ладонью затянувшуюся паузу. Я смотрю на него во все глаза, и меня просто поражает удивительное сходство с оригиналом. А может быть, это он и есть? Вернулся из космоса, как поговаривали некоторые после его смерти? Он поднимает глаза и смотрит в упор прямо на меня, и мой корсет вдруг становится для меня невообразимо тесным. Я забываю о зажатом в пальцах фужере, и он миллиардами брызг разлетается по полу. Сотни пар глаз оборачиваются на меня, но я не обращаю внимания, и смотрю только на яркий кружок софитов на сцене.
Но вот, не отрывая взгляда от моего лица, он делает знак рукой, и начинаются первые аккорды песни Trouble, и Элвис вздёргивает вверх голову, взмахивая чёлкой, делает своё знаменитое движение бёдрами и начинает петь, по-прежнему глядя на меня исподлобья и словно обращаясь только ко мне, а я всё ещё не могу вздохнуть полной грудью, накалившись от его прожигающего меня взгляда: