– Вот же ж дурак… – поразился я.
Старики, у которых жил Осокин, оба померли. Но мои-то живы! И прописаны они на той же улице, что и Марлен. Только здесь Центр, хватает домов в два этажа, полно цивилизации, даже настоящий небоскреб торчит – кирпичная пятиэтажка, а дед Семен с бабой Аней живут в Заречье, где сплошь частный сектор. Огороды, коровы, пустобрехи на привязи…
«Схожу!» – решил я, упруго вставая – и различая место, куда я со своей уборкой не добрался. На пыльном верху «стенки» вспухал толстый фотоальбом. Ага…
У меня даже пульс участился.
– Сейча-ас… – пропел я, доставая хранилище фамильных тайн. – Сейча-ас…
Смахнув пыль, перекинул скрипучую обложку.
– Порнография…
Голозадый Марлен беззубо улыбается в разных позах, или таращится, чмокая соской.
Дед да баба, понятно. Мои точно так же позировали – аж замерли от испуга. Деревня…
Я перелистнул картонную страницу, и замер, офигевая. Со старой фотокарточки улыбалась моя мама…
– Да нет же! – охнул я. – Ну, вот! Вот!
Внизу снимка вились белые цифры: «1938 г.» А на обороте: «Дениске на память! Лида». Мою Аллой звали…
Но лицо мамино! Глаза, нос, губы! Вон, даже родинка на щеке! И улыбка…
Решительно захлопнув альбом, я вышел из дома.
* * *
В будущем до Заречья станут ходить маршрутки, а пока – ножками. Хоть Приозерный и числится городом, но больше смахивает на поселок, каких тысячи по стране.
Ближе к речке улицу Ленина обступили аккуратные домики из «белого» кирпича, вперемежку с красным – фасады походили на рушники, вышитые оранжевым узором.
А за мостом прямая «городская артерия» заметалась будто, заюлила, зигзагом стелясь по застройке вразброс. Сузилась улица, словно сжалась, стесняясь голого вида – асфальт за мостом как обрезало. Рядом с бывшим сельпо дорога вздыбилась, забираясь на горку, и мне открылся голубой озерный простор.
Величиной водоем не поражал, лесополоса на том берегу виднелась четко, но местечко хорошее. Пляжей не водилось – песок до самой волны зарос травой, но скупнуться или позагорать – милое дело. Хоть все лето не вылезай.
И рыба водилась – сазаны, щучки… Ну, это если денька два подкармливать живность.
А вот и дедушкин дом… Веранда в мелкую расстекловку… Горбатая крыша, яблони в саду…
Я даже замедлил шаг. Деду Семену сейчас сколько? За сорок, наверное. Баба Аня и вовсе молодая, а моей маме годика три…