Пока я вспоминала его биографию, то почувствовала, как в моей душе закачался маятник от благолепия до злости и зависти. Я восхищалась Орегано, его смелостью, его силой, его умением побеждать не сражаясь. И, честно призналась самой себе, что завидую. Он занимался исследованиями, делал масштабные вещи, и ему не было дела до суеты, мелочных проблем, как и на что жить, кто что подумает. Он был выше всего этого. А я, получается, ниже. Я тоже хочу заниматься любимым делом, возиться с биообразцами в лаборатории, сделать великие открытия. А передо мной закрылись все двери. Я даже не могу попинать эти двери, чтобы не ухудшить ситуацию. Мой удел стучать в надежде, что откроют, и читать таблички. Мне было страшно. И это тоже вызывало злость.
На третьем разветвлении я свернула направо. Через двадцать шагов был ажурный стол со стульями. Но видимо, сегодня не мой день. Там развалились подростки и расслабленно смотрели голографический музыкальный ряд. Я разочарованно вздохнула и поплелась дальше. Идти пришлось минут пять, но мои усилия были вознаграждены. «Вечная корзина», как прозвал ее автор за использование экспериментального материала с крайне высокой степенью износостойкости, была свободна. Плетеное произведение искусства было подвешено к четырехногому каркасу всего лишь в одной точке. Если вы в детстве не накатались на качелях, то это то, что вам надо. Я с радостью забралась внутрь. Ну вот, теперь я как пирожок в корзине. У меня есть время поискать альтернативные варианты жизненного пути. Надо рассмотреть смежные специальности на других факультетах и поискать вакансии. Да, решено. Именно этим и займусь. Я ввела более длинный код на мироне и получила доступ к записям камеры своего устройства. Когда-то мне подарил эту программу одноклассник. Обе камеры устройства постоянно вели запись. Но на мироне ничего не оставалось. Данные переправлялись на удаленный сервер, а код позволял сразу получить доступ к записям. Не скажу, что часто пользовалась, но несколько раз эта функция пригодилась. Когда Джим установил ее, я была в восторге. И начала часто оставлять свой мирон то на кухне, то забывать у подруг. Просмотрев часы бесполезной информации и увидев и услышав то, что не предназначалось для моих ушей, я осознала, что такое личные границы, и мне стало неудобно. Если честно, это как-то изменило мои отношения с окружающими. Я все еще чувствовала себя немного виноватой за свои детские подсматривания.