Мое тело коснулось мягкого кресла, обшитого кожей, а я сразу почувствовала запах антисептических кристаллов. Как и договаривались, нас с Катариной пустили первыми, и сейчас, с нескрываемым страхом, мы сидели в ожидании прихода Деасов. Помещение с белоснежными стенами слепило глаза, и я прикрыла веки, откинув голову. Дышать было нечем: воздух, словно тягучий кисель, нехотя проникал в легкие и вылетал с надсадным хрипом.
– Мне тоже страшно, – подала голос доселе молчавшая Катарина, что было ей не свойственно.
– Если бы не боль, можно было потерпеть.
– Если бы не боль, было бы не страшно.
Я хмыкнула, приоткрыв глаза.
– И то верно.
Дверь распахнулась, и на пороге показался сутулый парнишка – с непонятным кучерявым гнездом на голове и в невероятно большом по размеру халате, который болтался на его тощей фигурке.
Мы переглянулись, а парнишка важно поправил очки.
– Сегодня мы возьмем несколько пробирок крови, а потом проверка Тьмой, – сказал он, одновременно проходя к столику, накрытому белоснежной тканью.
Проверка Тьмой… Это то, чего боялась каждая из нас.
Я молчала, когда тонкую венку проткнула острая сталь и в поднесенный стеклянный пузырек устремилась струйка слишком яркой крови.
Катарина в это время обмахивала себя рукой, раздувая волосы и смешно фыркая. Вида крови она боялась, а после уколов отходила ещё долго.
– Ну, вот и все! – подбодрил меня парнишка. – Теперь капнем капельку на кристалл, и, в зависимости от смены цвета, мы сможем определить патологические проявления в организме!
Я довольно кивнула, наблюдая за действиями Деаса. Когда моя кровь коснулась гладкой поверхности кристалла, он остался неизменным. Удовлетворенный вид Деаса дал понять, что все отлично. Проделав все те же самые манипуляции и с краснющей, как помидор, Катариной, Деас ретировался, оставив нас одних. Значит, пришло время самой страшной и неприятной фазы проверки.
Он появился внезапно, как всегда, и, сколько бы раз я ни пыталась не вздрагивать, у меня не получалось. Всегда в плаще, всегда без лица.
Молча Безликий приблизился ко мне, затем склонился. Хотелось попросить еще день передышки, отсрочить неминуемое, но я не стала, лишь покорно закрыла глаза.
– Умная девочка, – обманчиво мягко проговорил он, а меня его голос вгонял в дрожь. – Расслабься, впусти меня.