– Заткни ее, хоть рот заклей, но чтобы я не слушал этих воплей!
Каждый раз, когда Рита начинала кричать, Ульяна боялась, что Игорь выйдет из себя. Уговоры занимали слишком много времени и далеко не всегда срабатывали, поэтому она чаще всего шла на поводу у требований девочки. Если той хотелось, к примеру, взять что-нибудь хрупкое, молодая мама делала одну попытку воспрепятствовать, но, как правило, натыкалась на сопротивление и быстро сдавала позиции. Кое-что разбивалось, некоторые вещи уцелели. Опасные предметы Ульяна старалась прятать подальше, но не все ценное удавалось убрать с глаз долой.
Своенравное чадо росло практически в условиях вседозволенности. В определенный момент Панов к своему удовлетворению разглядел в избалованной дочке собственные черты и всячески их поощрял. Если Рита проявляла упрямство и эгоизм, это вызывало едва ли не восхищение.
– Вырастет, будет первоклассной стервой! Бедные мужики! – восклицал он.
К Ульяне Игорь всегда относился с презрением, но в присутствии девочки подчеркивал неприязнь, и она стала копировать отца, в котором чувствовала лидера. С дочерью он не сюсюкал, но и не был груб, разговаривал на равных.
Теперь он решил сам заняться ее воспитанием и заявил, что Рита должна приучаться к самостоятельности. Панов сделал перестановку в детской, выбросил кроватку. Для начала оставил диван, на котором прежде спала Ульяна, но в ближайшее время намеревался приобрести что-нибудь более удобное и подходящее по возрасту. Кроме того, он купил телевизор и позволял девочке смотреть все, что пожелает, чтобы знала реальную жизнь и не верила в глупые сказки. Это сработало, дочка производила впечатление чересчур взрослой. И к шести годам это стало проявляться сильнее.
Ульяне пришлось перебраться обратно в спальню. Сначала Игорь хотел поселить ее отдельно, потом все-таки решил держать под боком. Как женщина она его не привлекала, но иногда возникало сексуальное желание, а ехать никуда не хотелось, он использовал ее для удовлетворения потребности. Чаще всего это происходило по утрам, с похмелья. Она принимала все как неизбежность и сопротивления не оказывала, чтобы не затягивать отвратительный процесс.
Все эти годы она постоянно вспоминала о Матвее, думала о том, как они могли быть счастливы, если бы она не оказалась такой безвольной. Собственная слабость угнетала, а в мечтах представлялась возможность почувствовать себя сильной, способной дать отпор даже такому подлецу, как Игорь. Она противостояла ему и каждый раз одерживала верх, но, к сожалению, все это происходило лишь в мире грез, которым никогда не суждено сбыться. А в реальном мире она по-прежнему исполняла роль безропотной жертвы.