Голос стих, и она вдруг снова ощутила себя не бесплотным наблюдателем, а самым настоящим человеком с нормальными ногами и десятью пальцами на обеих руках!
И сразу же водоворот ощущений захлестнул ее: она почувствовала под ногами мокрый песок, а налетевший ветер растрепал ее волосы, он принес с собой запах рыбы и водорослей, ее обдало солеными брызгами, а набежавшая волна ласково облизала ноги и отступила назад.
Она вытянула руку, и одна из больших белых птиц тут же опустилась на ее ладонь. Она чувствовала ее вес и тепло, ей даже казалось, что она слышит, как под белыми пушистыми перьями бьется птичье сердце. Птице, наверное, было не очень удобно сидеть на ее ладони, и она переступала лапками, покалывая ладонь своими острыми коготками. Смешно наклонив голову, птица, не мигая, смотрела ей прямо в глаза…
И вот уже нет сил отвести взгляда от этих бездонных, темных глаз… Уже кружится голова… Что это? Ей показалось, или у глаз на самом деле выросли ножки? И они закружились в разные стороны, все ближе и ближе подбираясь к ней…
Виктоша открыла глаза: дощатый потолок террасы, птичий гомон и пробивающиеся сквозь неплотно закрытые шторы первые лучи солнца… Что это было? Паук, поросенок, гусыня, «Лабиринт отражений», этот кошмарный сон?..
Она резко села и едва не закричала: перед ней сидела она сама! Это не было отражением в зеркале (у них на террасе и зеркала-то никакого никогда не было!). Она сидела, зажимая себе двумя руками рот, и прямо-таки физически ощущала, как ее глаза вылезают на лоб. Та же – напротив, была абсолютно спокойна и чувствовала себя, явно (в отличие от Виктоши) «в своей тарелке».
«Может, я уже и не я?» – подумала Виктоша. – «А кто? Гусыня?»
Она резко вытянула обе руки и в замешательстве уставилась на них – руки, как руки, никаких изменений, ничего похожего на гусиные крылья! Она осторожно ощупала самое себя – все было прежним, ее собственным. Она вновь перевела взгляд на себя напротив и осторожно протянула вперед правую руку, намереваясь потрогать эту другую Виктошу. Та, другая, заметив ее движение, тоже вытянула вперед правую руку и крепко пожала Виктошину ладонь.
– Это ваш знак приветствия, так? – спросила она Виктошиным голосом.
– Да… – растерянно проговорила Виктоша, при чем голос ее был сиплым и хриплым, и гораздо меньше походил на ее собственный голос, чем голос незнакомки. Она откашлялась, проглотила слюну и уже более своим голосом спросила: