Отставив в сторону кружку с плавающими на дне чайными листами, я стал глядеть в окно на солнце, которое едва-едва проглядывалось сквозь тучи. Затем я услышал шум из коридора, и на кухню вошел мой сосед Матвей – невысокий темноволосый парень двадцати пяти лет. Вьющиеся локоны падали ему на глаза, скрывая небольшую родинку под левым уголком рта. Лоб у него был округлый, нос прямой, подбородок острый, глаза тёмные, губы строгие и вытянутые, веки из-за зимней сессии были опущены. В общем, лицо человека, который позовёт тебя играть в хоккей палками и консервной банкой, а затем будет учить, как правильно это делать. Несмотря на низкий рост, он выглядел достаточно подтянуто: широкие плечи, в меру мускулистое телосложение, уверенность в каждом движении. Одет Матвей был в белую майку без рукавов, из-под которой на груди выглядывали тёмные волосы и металлический крестик. Из кармана серых спортивок торчала газовая зажигалка для плиты, а чёрные трикотажные носки, купленные на рынке, дополняли образ типичного добряка, который и гвоздь в стену забьёт, и машину починит. Он подвинулся к столу и тяжко выдохнул. Его взгляд был направлен в пустоту. Было видно, что его что-то беспокоит.
– Чай? – Я протянул ему кружку.
Он посмотрел на меня, молча кивнул, перевел взгляд на стол, затем взял кружку с чаем, потряс ею и отставил в сторону. Видеть Матвея Полянского без улыбки мне было жутко непривычно.
– Ты чего такой кислый?
Он будто не замечал меня. Хоть я и не любил, когда Матвей постукивал пальцами по столу, но по грустному выражению его лица я понял: что-то случилось. Но затем, моргнув, он откинулся на стуле, сел более вальяжно, закинул обе руки за голову, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и на выдохе сказал:
– Да так, мелочи беспокоят… Не заморачивайся, Лёх.
Он стукнул по столу, взял в руки кружку и плеснул в нее ещё кипятка. Чай для меня был обжигающе горячим, но Матвей пил его как лимонад “Буратино” в жару: быстро и в один подход. Он уставился на мой открытый рот.
– Ты… Ты как можешь его пить? Кипяток сплошной, ещё и с накипью!
Матвей лишь пожал плечами и продолжил пить, а через минуту перед ним уже стояла пустая кружка, а сам Матвей вытирал рот рукой.
– Слушай, кинь мой рюкзак.
– А где он? – я обернулся кругом.
– Да вон висит.
– Где?
– Да вот же.