О вчерашнем – сегодня - страница 34

Шрифт
Интервал


Однако мой хвалёный лёд, оказывается, выглядел таким только на краю реки – на мелком месте. Стоило нам попасть на более глубокое место, как он начал трещать, прогибаться под копытами лошади. Лошадь как бы в нерешительности остановилась. Мама, словно бы стараясь поскорее пройти и избавиться от этой опасной дороги, начала торопить её. «Но-о, трусиха!» – крикнула мама и даже стегнула кнутом. Лошадь рванула вперёд, но не успела сделать два-три шага, как лёд проломился под ней. Она теперь стояла по колено в воде.

– Но-о-о, Турат[14]! Давай-давай, скотинушка, но-о-о!

Лошадь не сопротивлялась. Энергично, как бы говоря: я и сама понимаю положение, ринулась вперёд и, закинув передние ноги, наступила на ещё не проломившийся лёд. Словно бы стараясь не сдаваться сразу, лёд некоторое время качался, потрескивал, но потом, не выдержав тяжести лошади, опять проломился. Вода уже была поглубже. Арба наша тоже всеми четырьмя колёсами была в воде. Лошадь ещё раз решилась вскочить на лёд, но прыгнуть подальше её не пускала арба. Таким образом, мы вместе с нашей лошадью и арбой, нагруженной дровами, оказались в воде, ограждённые с четырёх сторон льдом. И отступить невозможно, и повернуться… А впереди до берега – сплошной лёд, шириной с две улицы…

Я понимаю, что мы оказались в жутком положении. Но я не в силах что-либо сделать. Не то чтобы дать маме какой-нибудь совет – не в силах даже спросить о чём-нибудь. Мама тоже в растерянности. Она некоторое время неподвижно смотрит вперёд, словно кого-то глазами ищет. Потом обернулась назад. Ни одного человека нет поблизости. Да и откуда может быть? Это ведь теперь заброшенная дорога, здесь никто не ездит. Сегодня нет даже вышедших поиграть на льду мальчишек…

Словно надеясь услышать откуда-нибудь обнадёживающий звук, мама насторожилась, притихла. Глядя на неё, и я притих. Как будто понимая нас, недвижимо стоит и лошадь. Какая-то жуткая тишина… Внезапно, раздирая душу, – сильный гудок…

– У-у-у!..

Воет мельница Клеменкова.

Мы всё ещё не могли свыкнуться с этим жутким звуком, который совсем недавно стал раздаваться в нашей деревне. Как только он начинал звучать – так сильно, что звенели стёкла окон – бывало, сердце стронется с места, вся душа вздрогнет. От гудка, становившегося всё сильнее и сильнее, свербило в ушах…