– Парнем вы были очень гордым и важным, – говорили они мне, – такие, как мы, не могли осмелиться даже близко к вам подойти…
Что я так много рассуждаю об этой особенности моей натуры, сопровождавшей меня всю жизнь, иногда приносившей мне вред, а иной раз пользу? Почему именно на этом месте? Возможно, именно в эти минуты встречи с отцом, которого я и так знал мало, и долго жил в разлуке с ним, – именно тут моя застенчивость впервые так сильно дала себя почувствовать.
Это ещё не было окончательным возвращением отца, на той же неделе мы проводили его обратно. Сколько времени он гостил, что делал – запомнил я только следующее: отец заменил опасно обвисшие потолочные доски, и мы, дети, в те дни спали все кучей в боковушке на маленьком саке, почти наполовину занятом посудой. Когда папы не было, мы спали в комнате, облепив с обеих сторон маму.
Вскоре отец опять вернулся. На этот раз уже насовсем. По-видимому, я ещё не интересовался тогда, где он служил и в каком чине вернулся. Помню только слово «Житомир» в одном из его писем, пришедших с фронта, и запомнилось, что на погоне была нашита поперёк узенькая тонкая полоска. Значение её отец сам объяснил. Не у всех солдат, оказывается, бывают такие погоны, такие полоски нашиваются только на погоны «яфратила»! Значит, наш отец был ефрейтором. Невелик чин для человека, девять лет жизни отдавшего солдатской службе.
По-видимому, то были дни, когда отец только что вернулся – к нему пришли посидеть Ахтям-абзы и Ахун-абзы (его сводные братья от мачехи), ещё кто-то из соседей. Отец рассказывал о виденном на фронте, время от времени все включались в разговор и начинали галдеть, а иногда вдруг дружно рассмеются. Слово коммунизм я впервые услышал тогда из уст отца. Когда прошли годы, и я начал изучать историю, понял: по-видимому, он слышал на фронте большевистскую агитацию. Он очень горячо говорил о коммунизме. Слушавшие с интересом включились в разговор. Кажется, это был Ахун-абзы, младший из братьев отца, молодой парень, не успевший ещё достичь призывного возраста, заметил:
– А ведь и правда, – сказал он, – только тем, кто работает – все блага, а кто не работает – шиш! Это было бы здорово, а?
Ахтям-абзы (брат отца, постарше Ахуна, этот уже успел побывать в солдатах, но захворал и вернулся раньше срока) возразил ему: