– Вуду? ― переспросила подруга, поворачиваясь и смотря прямо. ― С чего они так решили?
– К сожалению, не только они, ― сказала приободренная Хоакина, хотя о вуду она слышала только в редких рассказах дедушки Риверы и читала в романах. ― Фернандо тоже думает, что моя потеря памяти немного… странная. А доктор Варгас с ним не согласен.
Судя по всему, теперь разволновалась и Лаура. Она поднесла ко рту кружевной платочек и теперь задумчиво его покусывала.
– Но в убийстве дона Марсело не было ничего странного. Его просто ударили тяжелым пресс-папье. Хотя, может, отец мне не все рассказал. Он один общался с полицией из Буэнавентуры.
– А… твой брат? ― как можно осторожнее спросила Хоакина.
Губы Лауры жалобно скривились.
– Полиция считает, что его зарезали. Прямо у леса, откуда идет дорога до Хрустального ручья, плантации дона Марсело.
Хоакина хотела добавить, что какая-то Санта оттуда же считает, что и здесь не обожглось без колдовства, но вовремя прикусила язык. Подруга и так достаточно настрадалась.
– А ты не знаешь, что он там мог делать?
– Отец говорит, на свидание пошел, ― шмыгнула носом Лаура. ― Антонио любили девушки, хотя до Хуана Мануэля ему было далеко.
Опять этот Хуан Мануэль. Хоакина с досадой мотнула головой. Каждый разговор не прояснял, что с ней случилось, а запутывал еще больше.
– Мне так жаль, Лаура. Самое ужасное, что у меня чувство, будто я могу помочь тебе. Словно знаю что-то. Может… может, поэтому на меня и напали, ― закончила Хоакина шепотом.
Подруга смотрела на нее настороженно, забыв о платочке.
– Что было перед тем, как меня нашли? ― продолжала Хоакина, не сводя взгляда с Лауры. ― Куда я ходила? С кем разговаривала? Мне бы хоть что-нибудь. Иначе я никогда ничего не вспомню.
– Мне тоже жаль, Хоакина, что с тобой случилось такое, ― сказала подруга, снова принимаясь терзать платочек. ― Но я ничего не знаю, разве только…
– Что?
– Как-то мы ездили в шляпную лавку в Буэнавентуре. Рядом подавали кофе, и к нам подошла донья Тереза, сестра дона Марсело. Она отвела тебя в сторону, и вы о чем-то говорили. Но ты не рассказала, о чем именно.
– Долго говорили?
– Несколько минут.
Хоакина отошла от перил и принялась ходить по террасе, от края до края, измеряя ее шагами. Бабушка, вдовствующая маркиза, находила эту привычку ужасающей и совершенно недостойной молодой знатной сеньориты. «Как кухарка, от горшка к горшку», ― говорила пожилая сеньора и неодобрительно щурила глаза. Но сейчас Хоакине было не до воспоминаний о родственниках, и она уже не была сеньоритой.