Мелании едва исполнилось пять, а в этом возрасте дети, вопреки библейским законам, имеют привычку сотворять себе кумиров. Таким идолом для девочки стала старшая сестра.
Ребенок искренне восхищался ее волнистыми темно-русыми волосами, которые большую часть времени Катерина собирала в прическу, шутливо ее называемую «булочкой синнабон». Восторгалась Мелания и насыщенными серо-голубыми глазами сестры – особенностью лица Катерины, по комплиментам конкурирующей только с ямочками на щечках. Те, в свою очередь, являлись детищем обворожительной улыбки Рудковски или ее неуемного смеха. И все же больше всего Меланию очаровывал маленький, чуть вздернутый кверху носик сестренки и рассыпанные, как грибы на поляне, веснушки – они становились особо заметны на лице Катерины с приходом весны.
Сама Мелани была ребенком слегка припухлым, и эта припухлость безошибочно выдавала возраст ребенка. Свой собственный вид девочка не любила. Светлого, почти белого цвета волосы и нос картошкой до смерти удручали малютку. Впрочем, Рудковски всегда с любовью успокаивала сестру, уверяя, что в юности та станет «самым красивым пионом в саду с привычными глазу розами».
– Кэти, Кэти, – с объятиями налетела на Катерину малышка. И хотя девушка никому не позволяла коверкать свое имя, прозвища, присужденные ей Меланией и матерью, заставляли что-то в душе Рудковски бешено трепетать.
– Привет-привет, моя бусинка, – девушка крепко обняла сестренку в ответ. – Смотри, что у меня для тебя есть, – Катерина достала купленные сладости, оставляя другие подарки чуть на попозже.
На лице у Мелании заиграл щенячий восторг, и действительно: с широко раскрытыми карими глазками, именно таким стал взгляд девочки.
– Кэти, спасибо, спасибо! – не унималась малышка и обхватила сестру в еще более крепких объятиях.
– Ну, все-все, хорош сюсюкаться. Будем стоять на морозе весь день?
Манера общения у отца девочек была своеобразной. В каком состоянии ни прибывал бы мужчина: счастья, восторга или, напротив, подавленности и уныния, злости и раздражения – мистер Рудковски всегда находил к чему придраться и разговаривал таким тоном, словно он отдавал приказы.
Катерина часто размышляла о том, что эту черту – как, впрочем, и большинство других – она переняла у отца. Именно в силу невероятной схожести их характеров, конфликты между Джозефом и Катериной являлись частью рутины.