– Хм… Ну давай, – пожал плечами Сёма.
– Завтра? Днём? Свалим из дома.
Сёма посмотрел в сияющие Женькины глаза и улыбнулся.
– Хорошо.
– А ещё можно взять с собой еды… Типа в поход пошли?
– Можно. Жень, постой. У тебя репейник… – Сёма неловко приподнял растрёпанный хвост подруги и снял с кофты три колючки. – У тебя красивые волосы и чёлка, – вдруг брякнул ни с того ни с сего он.
– Очень смешно! – Женя заправила за уши выбившиеся пряди и подтянула сползшую резинку.
– Вообще-то я серьёзно, – нахмурился Сёма.
Женька испуганно посмотрела на него.
– Давай наперегонки до кладбища? – вдруг предложила она.
И не успел Сёма ответить, как она бросилась вперёд.
Оставив кладбище позади, добежали до первой куцей улицы. Переводя дыхание и смеясь, перешли на шаг. И тут услышали крики, доносившиеся со двора одного из трёх жилых домов.
– И чтобы духу твоего тут не было! – кричала молодая женщина, выталкивая кого-то за калитку. – Не смей даже приближаться к моим детям! Я тебе всё сказала! Не посмотрю, что брат, – я Пашке всё скажу!
– Это новая англичанка, – прошептал Сёма подруге.
Плотно сжав губы и сощурившись, Женька внимательно следила за упавшим у калитки мужчиной.
– Это знакомый дядь Миши?
– Да. Идём отсюда быстрее, – сказала Женька, отводя глаза от Виталика.
На следующей улице, увидев бредущих с табуна коров, они разбежались встречать своих.
Пригнав домой Каркушу, Сёма закрыл её в стойле и заглянул в загонку, по которой разгуливал пойманный Серёгой Зевс.
– Вернулся с Олимпа? Нагуля-а-ался! – парнишка радостно погладил чёрную морду телёнка.
Когда Сёма вышел из сарая, то увидел на заднем дворе мать с ведром в зимнем рабочем ватнике и разных галошах на босу ногу. Медленно, стараясь идти ровно, она брела в его сторону. Но у пустой будки Бабая запнулась о колышек, на котором когда-то крепилась цепь, и повалилась на землю, расплескав воду. Сёма попытался ей помочь, но Тамара только посмотрела на него мутными глазами и зло оттолкнула:
– Уйди!
Пока она пыталась встать, а Сёма подбирал отлетевшую в сторону галошу, из курятника вышел отец. Он с грохотом бросил пустые вёдра у двери. Не глядя ни на жену, ни на сына молча сполоснул руки в уличном умывальнике и зашагал домой. Мать, наконец поднявшись, поплелась доить корову. Сёма так и остался один стоять у пустой будки с галошей.