– Ты куда побёгла-то, полоумная! – догнала меня горбунша, – э, так дела-то не пойдут. Успокойся.
– Я не буду жить в этой… этой, – в отчаянии воскликнула я тыча пальцем в сторону подсобки, где когда-то жила хозяйка этого тела.
– Ну не бушь, такмо и не нать, мне больше места достанеца, – довольно потерла ручищами моя собеседница, – ты тада хозяйке-то скажи, шо на сеновал пайдешь спатки.
Я подумала, что сеновал – это лучше, чем отстойник под боком. Как же я тогда ошибалась! Но всё по порядку.
– Айда, побалакаем за углом.
Схватив рукав моего неприглядного платья, горбунша отвела меня в конец коридора. Который заканчивался небольшим закутком, полным пыли, видать здесь никто не прибирался лет эдак… много в общем. Я чихнула.
– Здесь темно, – гнусаво пробормотала я.
– Погодя, – моя соседка вытащила из кармана какой-то шарик и стукнула им об стену: неяркий белый свет осветил стены и мусор под ногами. Я смотрела на это чудо не моргая, при этом не забыв спросить:
– Как тебя зовут? И что это за светильник такой интересный?
Женщина больно постучала своими лапищами мне по лбу, я не успела увернуться, и проворчала:
– Черепуха твоя чпок-чпок, пустая, слышь, как гремит, – хохотнула она, а я обиженно растёрла место ушиба, – зовуть меня Вася, подружайки мы. Ты с рожденья тута, а я приблудилась пару годков назад. Мы с тобой здеся убираемся в комнатах и выносим горшки, вообще всю грязнуху мы делаем. Агась, – кивнула она своим мыслям и продолжила:
– Ты-то, вона, после побоев балакать хорошо начала, а то раньше больше молчала да мычала. Чаво ещё тебе обсказать-то? А светляк этоть обычный самый, не знаю, как его делають, ведаю, что артефакторишка-какой-то в городе нашему.
Я задумалась, что надо найти более образованного собеседника, но пока придётся довольствоваться Васей, как моим единственным источником информации.
– Скажи, Вася, почему мы не уйдём отсюда? С нами ведь нехорошо обращаются?
– Ну, коли не помнишь, отвечу: погляди на наши хари ещё разок! Куда бы мы не пошли – нам везде дадуть тумаков, и вдогонку каменюку кинуть! А в бордельках хоть кормят, а так наш век таков – без искры некрасившие мы люди, да никому и ненадобные.
Вот, осенило меня, уже несколько раз слышу это слово «искра»:
– Вася, скажи, что такое искра?
Женщина задумчиво почесала затылок и ответила: