Многим пришлось разделить судьбу Шахта незадолго до начала войны – режим уже просто не был способен «угомониться». Даже оставляя без внимания призрачные устремления Гитлера, описанные в книге «Майн кампф», можно сказать, что его понятия о власти и престиже всецело покоились на вере в непрерывный успех. После ряда неожиданных удач – выхода из Лиги Наций (1933), ремилитаризации Рейнской области (1936) и аншлюса (насильственного присоединения) Австрии (1938) – Гитлер, чтобы снискать общественное одобрение, объявил плебисцит и, вполне предсказуемо, нашел широчайшую поддержку. В то время как посредственные политики тревожатся лишь о том, чтобы их переизбрали на второй срок, Гитлер больше всего заботился о том, как бы всеобщее восхищение режимом и любовь к отечеству не охладели. «На смену подъему приходят застой и бесплодие, – пояснил он в ноябре 1937 года, – и, как следствие, со временем неминуемо придут общественные беспорядки».
Значит ли это, что Гитлер планировал войну уже в 1930-х? Этот вопрос, несомненно, является самым спорным в истории нацистского государства тех лет. Предметом полемики чаще всего становится документ, известный как «протокол Хоссбаха»[7]. Полковник Фридрих Хоссбах, военный адъютант Гитлера, вел протокол заседания рейхсканцелярии от 5 ноября 1937 года, в котором принимали участие главнокомандующий военно-воздушными силами Герман Геринг, главнокомандующий сухопутными войсками Вернер фон Фрич и главнокомандующий военно-морскими силами адмирал Эрих Редер, военный министр рейха фельдмаршал Вернер фон Бломберг и министр иностранных дел барон Константин фон Нейрат.
Согласно записям Хоссбаха, Гитлер открыл собрание речью, напыщенной до крайности: «Фюрер с самого начала объявил: предмет настоящего обсуждения столь значителен, что в иных странах ему посвятили бы отдельное заседание кабинета министров в полном составе, но он, фюрер, решил не выносить этот вопрос на обсуждение более широкого круга членов рейхскабинета именно из-за его необычайной важности. К такому выводу фюрер пришел в итоге тщательных размышлений и четырех с половиной лет пребывания у власти. Он пожелал изложить присутствующим свои основные идеи касательно дальнейшего развития государства в сфере внешней политики и обусловленных ею требований, а также попросил, в случае его кончины, рассматривать эту речь как завещание и последнюю волю»