– Верно, – ответил сатана, как будто прочитал мои мысли. – Ты должен быть готов к жертве – потерять то, что имеешь. В том числе и самого себя. Пока ты цепляешься за старое, новое не придет. Пока ты пытаешься усидеть между двух стульев, твое место – дыра в сельском туалете, пустота, ноль! – Не моргая, экспрессивно добавил он, делая акцент на последних словах и сверля меня взглядом.
– А почему я должен тебя слушать? – с недоверием спросил я и тоже уставился на него.
– Ну ты же привык верить во всякую хрень, – отвечал собеседник, все так же не отводя глаз. – Если взять в качестве примера религию, то вера – это лишь вопрос веры…
– Вера относится к тем вещам, о которых мы ничего не можем знать, – уверенно перебил я. – Мы либо верим, либо нет – это личный выбор каждого. Здесь нельзя что-либо доказать или опровергнуть.
– Согласен, верь во что угодно, но постарайся лишний раз не обманываться, – сказал Люций, усмехнулся, скривив рот как бы в одну сторону, и пододвинул ко мне стакан с виски. Я поморщился и выпил.
– Ну что, продолжим наш разговор? Какая тема тебя интересует? – после нескольких секунд молчания спросил Люций.
– Противоречия, – ответил я. – Меня интересуют противоречия. Ты намекаешь мне на то, что нужно меняться, указывая на бутылку, и тут же протягиваешь стакан с виски. Я, полностью отдавая себе отчет в том, что этого делать нельзя, тянусь за ним. Что это, если не противоречие? Почему люди так непостоянны и противоречивы? Почему, когда взрослого человека ловишь на лжи или указываешь на его оплошность, я уж молчу про детей, вместо того чтобы согласиться, понять, осознать и как-то исправить ситуацию, он начинает защищать свои ошибки, промахи, глупость, свои заблуждения и свою позицию (будь она хоть тысячу раз идиотской и проигрышной) до последнего вздоха, как будто бы сам верит в этот бред?
– Верит, – последовал ответ. – В этом и фишка, он действительно сам верит в то, что говорит. Например, подумай, как ты учился в школе? Расскажи мне, что помнишь, – попросил дьявол.
Поудобнее усаживаясь напротив меня, он поставил локти на стол и, подперев подбородок руками, приготовился внимательно слушать.
– Ну, первые пять классов я учился хорошо, – начал я, стараясь расположить его к себе и как бы подчеркивая, что дурачком никогда не был. – Первые четыре класса вообще закончил без троек. Потом мы переехали в другую деревню, и я покатился по наклонной: новая школа, другой иностранный язык (до этого я год изучал английский, а в последней школе был немецкий; так ни одного языка я и не освоил), новый негостеприимный и недоброжелательный коллектив, голод, нищета. Я помню, как не в чем было ходить в школу, а одноклассники смеялись над моим внешним видом. Так у меня пропал всякий интерес к учебе, из-за чего меня и выгнали в девятом классе.