«Что я намеревался сделать?» – спрашивал я у глаз, которые еще секунду были похожи на вспыхнувшие угли, и теперь медленно остывали, обретая прежнюю пустоту.
Сквозь многочисленные протесты я вдруг расслышал голосок, который не мог не узнать. То был голос моего старого приятеля и его одного было достаточно, чтобы меня согрело давно забытым теплом. Я вдруг осознал, насколько сильно скучал по крошечному созданию, которое некогда было смыслом моей жизни.
Нет!
Не смыслом.
Самой моей жизнью.
Вновь меня охватило желание отдать ему все без остатка.
Но отчего мне вдруг стало так тяжело на душе? Я сконцентрировал внимание на знакомом трепетании. Трепетание выражало нечто настолько неведомое и чуждое мне, что пропасть, которая уже и так образовалась между нами, теперь оказалась непреодолимой.
То было…счастье?
Но что это за счастье, сколько я не старался, не смог определить.
Только на следующий день я вдруг понял, что за непреодолимая преграда лежала между мной и пониманием этого счастья. Я ложился спать и почти заснул, как вдруг нужная мысль достигла сознания.
«А вдруг все это время причина крылась в одиночестве?» – осенило меня.
Я всегда сторонился людей. Я попытался на мгновение представить, что значит дорожить кем-то. Я попытался представить себя одним из тех, кто не знает, что значит одиночество. Но мой разум был на такое не способен…
На мгновение я забылся, а когда очнулся, то обнаружил, что вся моя подушка и рукава ночной рубашки пропитаны жидкостью. Эта жидкость следами застыла и на моих щеках. Я дотянулся языком до этого следа. «Соленый» – подумал я бесстрастно и также бесстрастно опустил почему-то тяжелую голову на подушку.
«Теперь ему не так одиноко» – подумал я с некоторым внутренним удовлетворением. «Вот бы и мне так» – услышал я впервые собственный голосок, доносящийся изнутри и провалился в сон…
***
В скором времени я обнаружил на голове ветку. Я думал, что она запуталась в волосах во время прогулки по лесу, но, попробовав ее отодрать, почувствовал такую боль, что оставил попытки. И хоть я не знал, насколько прилично показываться с веткой, растущей из головы в обществе, я решил не пропускать занятий.
Никто ничего не сказал.
Тогда я понял, что эту ветку замечаю лишь я один.
***
Я стал замечать, что все меньше похожу на человека. Когда нечаянно я цеплялся за собственное отражение в зеркалах, витринах и лужах, то обнаруживал новые признаки «одревеснивания» – так я окрестил свое состояние.