– Господин Робин здесь? – спросил он и, не дав мне ответить,
проорал: – Господин Робин!
Робин подошёл, наклонился, и мальчишка быстро зашептал ему
что-то в ухо.
– Скажи ему, что уже иду.
Мальчишка кивнул и со всех ног бросился вниз по улице.
– Джей, – позвал Робин.
Колдун вышел из-за дома, отряхнулся от листьев. Вид у него был
неважный: волосы снова растрепались, а бледные щёки пошли розовыми
пятнами.
– Ты бы отдохнул, – сказал Робин с сомнением. – У меня дела в
городе, может, возьму заодно Рину, покажу ей окрестности?
Джей отмахнулся от предложения отдохнуть и помотал головой:
– Завтра. Сегодня нужно тут всё привести в порядок.
Руки мои, привычные к печатанью на клавиатуре и кликанью мышкой,
отказывались поднимать тяжёлые ножницы, и я бродила по дорожке,
собирая отстриженные ветви и относя их в кучу. Я не спешила, зачем?
Это у некоторых колдунов наполеоновские планы по расчистке за день
территории, которая зарастала годами, а у меня таких амбиций нет.
Мои амбиции – остановиться раньше, чем устану работать.
– Кажется, кусты растут не только вдоль дороги, – ядовито
сообщил Джей, увидев, как я несу букет из тонких прутиков.
Солнце припекало, и я, плюнув на тётушкин голос в голове,
причитающий, что майка – это нижнее бельё, в котором нельзя даже из
комнаты выходить, сняла через голову рубашку, повесила её гордому,
но грязному льву на голову и побрела за ножницами.
Джей догнал меня.
– Что это?
Курица ты безмозглая, Екатерина. Конечно, он увидел мою птичью
татуировку.
– Ничего, – буркнула я на ходу.
– Стой. Откуда она у тебя?
– Какая разница? Она у меня давно.
Получилось нескладно. Я отвернулась, чтобы идти дальше, но
колдун резко схватил меня за локоть и дёрнул к себе.
Я запнулась, чуть не потеряла равновесие, а когда подняла
голову, то встретилась с ним взглядом и похолодела. Не ты ли,
Екатерина, только что решила, что не такой уж он и страшный? От
колдуна пахло пылью, как будто он пропитался ей в зеркале на веки
вечные. Его болотно-зелёные глаза прожигали насквозь. Волна
раздражения, перелившись через край, хлестнула меня, как ветка
одичавшего дерева. В тот момент я впервые по-новому ощутила мою с
ним невидимую связь – не как отток энергии, не как требовательное
жужжание в ухе, а как чувство его настроения.
– Ты помнишь, что я тебе сказал?