– Ты же меня знаешь, я тебя на той стороне всё время мою, это же
я, Рина, Екатерина, – уговаривала я льва, не уверенная в том, что
он знает моё имя, да и своё тоже.
Лев подошёл ко мне вплотную, и я зажмурилась. Зверь по-кошачьи
заурчал и уткнулся мне в живот. Я с облегчением рассмеялась.
Достоевский требовательно просунул голову мне под руку, и я гладила
его густую белую гриву, шелковистые бока. Лев завалился на бок, а
потом и на спину, подставляя пузо, совсем как кот. Здесь и правда
было легче и спокойнее, чем по ту сторону. Я так давно не
улыбалась, что заболели щёки. Внезапно по левой руке пробежали
мурашки и тут же перешли в зуд. Я помассировала руку. Лев сел рядом
и внимательно глядел на меня.
«Вот что бывает, когда гладишь дворовых кошек», – назидательно
сообщила тётушка.
Зуд исходил от татуировки. Я приподняла рукав футболки, и
внезапно оттуда выскочила птица. На коже остался только рисунок
пшеничного колоска.
Птица была растрёпанная и тоже не понимала, что произошло. Она
покружила у меня над головой, а потом села льву на макушку.
– Стой! – крикнула я.
Но лев никак не отреагировал на птичку, только зевнул, как будто
его ничуть не волновало, что кто-то сидит у него на голове.
– Вот ещё новости, – в отчаянии сказала я. – И что мне с вами
делать?
Я представила, как из тумана выходит колдун, а тут сижу я, в
одной футболке и трусах, рядом мурлычет его лев, вокруг скачет
серая птичка с полосатым хвостом. Вся лёгкость сразу куда-то
улетучилась, а сердце стучало так, что я вздрагивала всем телом под
его гулкие удары.
Лев почувствовал, что со мной что-то не то и лизнул мою щёку
тёплым шершавым языком. Птица бегала туда-сюда по каменным плитам,
которые когда-то были дорогой, и возбуждённо махала хвостом. Не так
уж она и похожа на воробья, даже ноги длиннее.
– Эй, – тихо позвала я птицу, – нам бы надо домой, пока хозяин
не вернулся.
И сама сразу же поморщилась от слова «хозяин». Я имела в виду,
хозяин львов и дома, но получилось так, будто я говорю и про себя.
Лев сочувственно потёрся головой о мою руку, а я обняла его. Шерсть
пахла мхом.
– Мы с тобой ещё сегодня увидимся, – шепнула я ему, – ведь мне
всё это отмывать.
Птица наклонила голову, как будто ожидая от меня первого
шага.
Тут обнаружилась проблема. Окно располагалось достаточно высоко,
а камни стояли плотно, без малейшего намёка на выступы, по которым
я могла бы забраться наверх. Спрыгнуть было гораздо легче! Я
подёргала занавеску, но она казалась непрочной.