– Сейчас пойдём! – скомандовала она, исчезая за шторкой, отгораживающей её личный закуток. Рядом зияла тёмная комнатка, к которой он даже близко не подходил. Старуха запретила. Впрочем, он и не рвался прикасаться к её мрачным и, наверное, грязным секретам.
На улице мело, и хоть в этой избе он чувствовал себя беспокойно, выходить совсем не хотелось. Такая погода не предвещала ничего хорошего, как и спутница, которая сегодня от него точно не отвяжется.
Третий день Мария лежала в бреду. Дети давались ей с трудом. Чаще не давались вовсе. Люди снова будут судачить. Теперь ей самой начинало казаться, что всё выдумка. Не было никакого младенца. И других тоже. Был только Стёпушка. Огромный для своего возраста пятилетний увалень. Ради него она встанет и будет жить дальше. Ради него она стерпит соседские толки и мужа-пьяницу. Завтра она всё это сможет, но теперь…
Сердце ухало в груди, жар давил всё сильнее. Она лежала на спине, уперев взгляд в провисающий потолок, расплывающийся светящимися кругами. Тень, склонившаяся над постелью больной, не походила ни на одного известного ей человека. Впрочем, Мария знала, кто это. Или правильней сказать, что?.. Хворь рядилась в чёрные одежды и скрывала лицо вуалью длинных лохматых волос. Женщина уже встречалась с ней однажды. Ещё больше она слышала о ней от матери и бабушки.
Мария не хотела позволять Хвори завладеть собой. Не могла позволить. Она должна бороться. Не ради себя. Ради Стёпушки. Кому сдастся бессловесный неумелый мальчишка с неустановленным диагнозом, если её не будет? На мужа надёжи нет. Его родня – тоже не помощники. У Марии никого не осталось, кроме сына. А у него была только она. Значит, она справится. Во что бы то ни стало.
Метель на улице скулила как-то совсем по-звериному. Женщина начала прислушиваться. Надо было отвлечься. Не давать тени повод. Не показывать виду, что она знает. Ветра пришли в эти места не так давно. Раньше деревню окутывал лес. Люди его проредили. И теперь расплачивались. Не у всех было время это осознать.
У Марии было. Она слушала вой природы и вспоминала, как когда-то ещё девчонкой так же лежала у окна в бабушкиной избушке и слушала предновогодний морозный звон. Снег скрипел под ногами случайного прохожего, и сердце вздрагивало, наполняясь тайной радостью и предвкушением праздника. Теперь всё внутри обрывалось. Тоска и болезнь зажали грудь в тиски. Она вникала в каждый звук, доносившийся с улицы, и не могла понять своих чувств. «Это просто Хворь, – убеждала себя. – Температура». Но что-то не давало покоя. Будто душа тревожно ожидала.