Спустя час, вероятнее всего, прилично захмелев, ведомые убеждениями Гарри и заверениями о том, что они упускают невероятную возможность, к нам на танцполе даже присоединились Мария и Марк. Я уж было боялась, что предводитель клана снова затянет свою песню о необходимости минимизации рисков с моей стороны, но к счастью его единственной целью было скоротать время в танце. И надо признать, что мы неплохо оторвались в эту ночь, позабыв о событиях минувшего вечера.
В какой-то момент я настолько расслабилась и отпустила ситуацию, что под веселую песенку с латинскими мотивами начала танцевать так, как никогда не танцевала. Уже потом, глядя в ошарашенные, захмелевшие глаза Марка и Гарри, которые глядели на меня с какой-то странной смесью восхищения и удивления, я поняла, что мои бедра описывают плавные круги, а руки и вовсе пытаются изобразить какие-то восточные движения кистями, неустанно поправляя волосы.
– Я не знаю, что это, но я тебя этому не учил, – подмигнув, ошалело прошептал Гарри мне на ухо с придыханием.
Марк сверлил меня взглядом, скрестив руки на груди, в его глазах плескалось то, чего я тоже раньше не видела, отдаленно похожее на вожделение что ли… Что вообще не было на него никак не похоже, даже если принимать во внимание количество выпитого за эту ночь.
Я опешила, прекратив двигаться в такт музыке, но тут же подоспела Мария, положив руку на мое плечо и прильнув к уху.
– Не обращай внимания, Лилит, – ехидно пробормотала девушка. – У тебя прекрасно получается, я даже немного завидую, что в мой мозг не зашьешь такую программу.
Точно, вот в чем дело! Видимо, отпустив тормоза, я дала тому единственному, на что действительно была рассчитана, вырваться наружу: программе обольстительной хорошенькой куклы не нужно было учиться двигаться так, чтобы все взгляды были прикованы только ко мне. Что ж, пусть, даже эту свою часть нужно иногда выгуливать.
Уже под утро, когда добрая половина посетителей бара разбрелась по своим домам, а из колонок все чаще играли тоскливые заунывные мелодии, кое-как вороча языком от усталости и алкогольной интоксикации, Марк позвал меня по имени, взял за руки, мерно покачиваясь в так грустной песни. Я вздохнула, предвкушая вразумляющую речь, но и тут ее не последовало.
Кажется, мужчина будто задремал на моем плече, проронив сквозь дрему: