– Хорошо, но только один.
– Где ваши телохранители?
– Почему вы об этом спрашиваете?! – Внешне она осталась спокойной, но внутри что-то дрогнуло.
Похоже, Матвей задел ее за живое.
– Раньше у вас было только два телохранителя, потом их стало четверо. Сегодня вы отправились на работу с двумя, не считая водителей…
– Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу? – перебила его женщина.
– Но ведь так все и было?
– Допустим, но почему вы спрашиваете?
– У вас возникли проблемы, вы наняли дополнительную охрану, а сегодня вернулись домой только с парой водителей и уже отпустили их. С вами остался только Зеленин. Вдобавок мы разговариваем с вами здесь, во дворе, и вас ничто не пугает.
– А что может меня пугать в собственном дворе?
– Мало ли! Если вы опасались за свою жизнь, значит, за вами, допустим, мог охотиться снайпер. – Матвей многозначительно повел взглядом в сторону высокого дома, который стоял напротив, через улицу.
Здание уже под крышей, но в нем еще никто не жил. С чердака открывался отличный вид на двор, в который вышла Елена Евгеньевна. Расстояние такое, что и без оптического прицела можно обойтись.
– Я не опасалась за свою жизнь. – Сумарокова в легком замешательстве покачала головой.
– А как же телохранители, машина сопровождения?
– Я имею право подчеркнуть свой статус?
– Сегодня вы отказались от него?
– Нет, только неоправданных дорогостоящих излишеств.
– И правильно поступили, – заявил Матвей. – Только мне пока не понятно, почему вы это сделали. Неужели благодаря этому вас не уличат в убийстве?
Какое-то время Сумарокова напряженно смотрела на него.
Казалось, еще немного, и она в муках родит какое-то важное признание, но женщина сказала совершенно другое:
– Я вас больше не задерживаю.
Она снова поднялась со своего места, но Матвей и не думал уходить. Он понимал, что эту женщину терзало беспокойство. Она чувствовала за собой вину. Эти ее демарши были вызваны не уверенностью в себе, а, напротив, бессилием. Вчера Сумарокова возмущалась, грозила Лазареву прокурорскими карами, но ведь официальная жалоба от нее так и не поступила.
– Меня интересует личная жизнь Ирины Белозеровой, – быстро, четко и сухо проговорил он.
– Роман с ней не спал, – сквозь зубы сказала Елена Евгеньевна. – Если вас это интересует.
На свое место она больше не возвращалась. Женщина скрестила руки на груди и встала у Матвея над душой, но нервы у него крепкие, закаленные.