– Значит, попросить помощи у кого-то.
– Ты так говоришь, будто всё это очень просто. Как проехаться монолайном вдоль фишек пару раз. Надо только «придумать что-нибудь» или «попросить помощи» – и решение будет прямо тут, под носом, на блюдечке, да? Но ведь все выходы могут быть заблокированы, и сколько ни бейся в двери – они не откроются. Что тогда? Об этом ты не подумал?
– Я о таком вообще редко думаю – ты же знаешь.
– Ну, да. У тебя вообще мало забот в жизни. Но всё-таки иногда не мешало бы задумываться и «о таком».
Не дожидаясь ответа, Настя резко встала и стремительно отъехала к фишкам, яростно размахивая руками. Она сразу приступила к отработке самых сложных элементов своей конкурсной программы – её вялости и апатии как не бывало. При этом она музыку так и не включила и не бросила ни единого взгляда в мою сторону – всё её внимание было сосредоточено на фишках и витиеватых движениях собственных ног. А я, наоборот, смотрел только на неё: внимательно и напряжённо, застыв в недоумении и непонимании. У меня возникло вдруг неприятное ощущение, будто Настя – совершенно незнакомый человек, который только что вытворил нечто очень странное и шокирующее. Мы иногда спорили о чём-то. Но если такое случалось, оба относились к этому легко и вели себя добродушно по отношению друг к другу. Ни один из нас ни разу не срывался на крик, не огрызался и уж тем более не проявлял агрессию. Поэтому споры никогда не перерастали в слишком серьёзные, затяжные ссоры. Ребята из роллерской тусовки даже подшучивали над нами из-за этого по-дружески, называя нас «фантастически идеальной парочкой». То, что случилось между нами сейчас, не было похоже ни на один наш прошлый разговор. А сегодняшняя Настя – на ту, которую, как мне казалось, я знал очень хорошо. Вот почему, встревожившись не на шутку из-за её внезапного преображения, я никак не мог выйти из ступора и предпринять хоть какое-то решительное действие. Я вспомнил, как Алиса, девчонка из нашей компании роллеров, наша общая подруга, однажды сказала мне: «Вы бы поругались хоть раз. Я читала про одну парочку – они прожили вместе пятьдесят пять лет и никогда не ссорились. Почти как вы с Настькой». «И что потом?» – спросил я тогда, подозревая, что у истории точно должно быть какое-то захватывающее продолжение. «А потом – суп с котом. Поубивали друг друга под конец топорами. Вот что значит долго быть идеальными и держать всё в себе. Так что вы с Настькой это… лучше не сдерживайтесь сейчас. А то потом мало ли что». Я в тот момент просто усмехнулся и ответил, что Алиса зря переживает: мы с Настей, может, и не проживём столько. Ни вместе, ни по отдельности. Но если нам всё-таки повезёт, то к тому времени наши ноги будут уже в таком плачевном состоянии от многолетнего катания на роликах, что мы просто не доковыляем до того места, где будут лежать топоры. Обменявшись ещё несколькими мрачными шутками на такую совсем не забавную тему, мы с Алисой больше к тому разговору не возвращались и успешно о нём забыли. А сейчас мне пришёл на ум именно тот, казалось бы, пустячный диалог.