– Снова улепётываешь? – Тойво поднял тусклый фонарь над головой и вгляделся в сумрак конюшни. – Ничего другого я от тебя и не ожидал, парень. Ещё и лошадь решил к рукам прибрать?
– Лошадь моя! – огрызнулся Ахти.
– Неужели? – Огонёк фонаря приблизился, трактирщик доковылял до загона, опёрся плечом о столб. – Может, ты покупал для неё овёс весь последний месяц? Или вот это седло? Знаешь, сколько я за него отдал? Чтобы ты, гадёныш такой, учился верховой езде.
Ахти молчал. Он всё ещё стоял к Тойво спиной и делал вид, что поправляет уздечку.
– А на хлеб и сыр ты заработал? А на новый бурдюк?
– Он старый! – пробурчал мальчик.
– Тьфу! И старый я тебе не давал. Вором ты пришёл, вором и уходишь. – Трактирщик вытянул перед собой правую руку, на которой не хватало двух пальцев. – Это они меня ещё пощадили! Мало тебе моего примера?
– Мало! – крикнул Ахти, развернувшись. – Месяц я на тебя работаю, а ты мне ни разу не заплатил!
– Что ты называешь работой? Ты мне кружек расколол и пива разлил больше, чем пьяницы вонючие!
– Да у тебя и бить нечего! Все кружки вырезаны из тыквы!
Они вылупились друг на друга, как будто играли в гляделки. Секунда – и Ахти не выдержал и прыснул, зажимая рот ладонью. Тойво продержался чуть дольше, но и его дряблая угрюмая физиономия растянулась в ухмылке, после чего он то ли закряхтел, то ли захохотал.
– Ну и наглец! – выдохнул трактирщик, вытирая слёзы. – И куда же ты собрался, позволь спросить?
– К Тихой Гавани, – ответил мальчик, тут же перестав улыбаться. – Мне туда нужно, Тойво, пойми ты.
– Нужно… – проворчал трактирщик. – И зачем?
Ахти открыл рот, но так ничего и не ответил. Его рука, как бы помимо воли своего хозяина, пробралась под рубаху на груди и нащупала крохотный футляр, висящий на шнурке.
– Не помнишь… – Тойво почесал подбородок с парой торчащих волосков о плечо. – То-то и оно, что ты не знаешь, малец, зачем тебе в гавань.
Мальчик стоял ошалелый.
– Не помню, – медленно проговорил он. – Как же так?
– Нынче у всех в умах это помрачение, сынок. Что ж поделать? Да и не доберёшься ты до Тихой Гавани.
– Почему?
– Лупус перед отъездом шепнул мне, что со стороны моря к столице тоже не подобраться. Суда обходят знакомую пристань стороной, – трактирщик уныло посмотрел в дальний угол конюшни. – Бедняга даже переночевать у нас не остался. Сказал, чем дальше он от этого гиблого места, тем крепче будет спать. Только сдаётся мне, кошмары его ещё долго будут мучить.