После моего выхода из оппозиции на форумах бело-красно-белых СМИ соплеменники советовали мне, якобы кагэбисту и фээсбэшнику, прежде чем публиковать комментарии, правильно пользоваться Google-переводчиком с русского на белорусский. Ну и т. д., и т. п. Они понимали, что я по-белорусски пишу безграмотно. Но не хотели понять, что я тот белорус, который учил свой язык не в минской школе, а учил его самостоятельно в Нью-Йорке.
В 2020 году во время белорусских событий лета – осени меня заблокировали многие (почти все) бело-красно-белые форумы, так как я стоял на стороне белорусского государства, а не на стороне протестантов. Тогда же зашёл на форум «Белорусского партизана» (БП), чтобы найти три свои статьи, которые в конце 2013 года опубликовал на русском и белорусском покойный основатель БП Павел Шеремет. Моих статей на БП не было. Оппозиционные патриоты-демократы, забанившие меня на форумах и имевшие доступ к сайту, удалили.
А теперь давайте поедем в новую трёхкомнатную квартиру на АРЗ-124. Это небольшой район, который так называли его жители, проживающие вблизи Авторемонтного завода №124.
Итак, наша семья в 1963 году переехала в новую трёхкомнатную, я пошёл в школу №11, располагавшуюся тогда на Тракторном. Так минчане условно называли жилые районы Минска: вблизи автомобильного завода – Автозавод, вблизи тракторного – Тракторный.
Приблизительно через месяц, 22 ноября 1963 года, во время перемены в школе по радио объявили, что убит президент Соединённых Штатов Америки. Не знаю почему, но меня это известие шокировало. Вот так я, двенадцатилетний пацан-школьник, который ни в какую политику тогда не лез, был потрясён этим печальным событием. Через сорок лет, летом 2003 года, я был у могилы президента США Джона Кеннеди в пригороде Вашингтона на Арлингтонском национальном кладбище.
А в 1965 году в школе №11 на очередном классном собрании классная руководительница сообщила нам: «Завтра пойдём в райком комсомола, и класс примут в комсомол». Мы с Али Семериковым (имя и фамилия изменены) сидели за одной партой и баловались – толкали один другого. Классная заметила это и заявила: «А Старков и Семериков завтра не пойдут!» Ох, как мы сильно были разочарованы, что оторвались от коллектива, от стада так сказать.
Однокашники вернулись из райкома, и мы с Али стали поглядывать на них со стороны, мол, что за комсомольцы такие. Оказалось, им надо платить две копейки в месяц взносов и ходить на собрания.