– Ларочка, будьте добры, общую сеть. Да, номер…
В трубке недолго позанудствовали гудки и мужчина услышал радостный голос внука:
– Алло?
– Здравствуй, Дима!
– Ого! Дедушка! Привет! Как ты себя чувствуешь?!
– Спасибо, хорошо. С Днём Рождения тебя, мальчик мой! Расти большой и умный. Будь здоров и счастлив, слушайся маму и папу!
– Хорошо, дедуль. Буду! – чуть приглушённо, в сторону – пап, это дедушка.
– Дима, приезжай к нам с бабушкой на лето, мы тебе всегда рады.
– Ладно, дед. Хорошо, я приеду. Как твой завод, работает?
– Работает, куда ж он денется? Привет маме и папе.
– А, ну пока, дедуль. Меня там мама зовёт. Да, передам. И бабушке от меня.
Николай Петрович повесил трубку. На душе было тяжело. Он давно не видел сына, невестку и внука. Никак после своего севера они не хотели выбраться из Москвы погостить хоть пару дней здесь в Высоково…
Вика чуть не подскочила на стуле – коленки не разрешили. В Высоково? То есть, даже с названием места действия заморачиваться не стала? Поместила всю историю в соседнее село и ладно? И неужели здесь речь идёт о том заброшенном заводе?
Вся следующая неделя была заполнена подготовкой, ежедневными тестами и проверкой всех расчётов.
Утро, несмотря на запланированный эксперимент, было спокойным. И удачным: техники высеяли из эфира новое сообщение. С датой всего через неделю – редкое везение. К девяти начала подтягиваться автоколонна с МЭСами. Из окна своего кабинета Николай Петрович насчитал шестнадцать машин.
Маловато, – подумал учёный, – снова пожадничали.
К назначенному времени все спустились в операционный зал. Подопечная как будто съёжилась, словно бы предчувствуя готовящийся эксперимент. По её покатым бокам тихо ползали фиолетовые молнии. И сама она из искрящегося шара, что ещё пару недель назад азартно потрескивал, подвешенный на протонных пучках, превратилась тусклое закатное солнце, красноватое с сиреневыми прожилками разрядов, плавно струящихся в её полупрозрачном теле.
– Александр, как самочувствие? – спросил оператор у молодого мужчины в белом хлопковом комбинезоне.
– Всё в порядке, – сдержано кивнул тот. Поджатые губы, сосредоточенный взгляд говорили о его решимости. Шутка ли, полгода интенсивных тренировок, плюс подготовка космонавта. Но на душе было тревожно. Само это место словно бы нагнетало, усиливало волнение, взращивая его до панического страха. Но и отвага вырастала пропорционально. И гордость. Ведь они будут первыми. Исследование антиматерии, а возможно и подчинение энергии времени. И главная роль в этом процессе отведена ему. Он «нулевой объект» и он обязан справиться. Он связующее звено между миром и антимиром.