Я зашёл в дом, стены которого пропитались приятным запахом оладий и маминых духов.
– Мам, я дома.
Из кухни сразу вышла мама, весело улыбаясь и вытирая смуглой рукой пот со лба.
– Привет, Сэль. Как дела? – спросила она, обнимая меня.
– Не очень.
– Что случилось? – вздохнула мама, отпуская мое холодное тело.
– Дело по поиску Адель закрыли, папа уже в курсе.
Мама вмиг побледнела. Ее будто облили холодной водой; глаза стали стеклянными, а золотистые пряди волос неопрятно прилипли к вискам.
– О-Ох, – на глаза мамы навернулись слёзы. – Но как?
– Папа тебе объяснит. М-мне трудно это говорить, – пояснил я, не в силах смотреть в эти наполненные горечью глаза.
– Ладно, – она утерла слезинку, которая уже начала катиться по её щеке. – Мы что-нибудь придумаем, сынок. Самое главное – верь в свою сестренку, верь в ее нахождение.
Мне всегда нравился мамин оптимизм. Даже сейчас она пыталась быть сильной. Адель была очень похожа на нее: такая же сильная духом, с такой же улыбкой, сулящей надежду.
– Да, я буду верить в нее.
– Что ты хочешь делать? – спросила мама, засучивая рукава синей рубашки. – Тебе надо отвлечься.
Точно, сегодня мне нужно убраться у Адель!
– Я пойду, приберусь у Адель, давно там не был.
Мама хотела что-то сказать, но промолчала, медленно кивая. Теперь она поникла, руки стали холодными.
– Хорошо. Оладьи почти готовы, я тебя позову. – Мама потрепала меня по голове и скрылась за стенами кухни, трезвоня плошками, кастрюлями и пакетиком с корицей.
А я разделся, помыл руки и пошёл к Адель в комнату, взяв с кладовки швабру с ведром и тряпку.
Уборка в теперь уже холодной и пустой комнате проходила хорошо. Я успел помыть деревянный пол, протёр письменный стол из розового дерева, а также окно. Оставался только большой стеллаж с книгами.
Всю эту уборку меня терзали абсолютно разные, не очень хорошие мысли об Адель. Я весь трясся от одной, искрой промелькнувшей мысли о том, что где-то в старом доме на окраине какого-нибудь леса она лежит без воды и еды, хныкая от пыток… бессердечного маньяка, у которого мерзкие красные глаза и грязные лосиные рога, как у той страшной девушки, что является мне во снах. Эти мысли заполняли полностью мою голову, не давая думать ни о чем другом, кроме этого. А если она до сих пор ждет помощи? А если она пытается выбраться из какого-нибудь оврага с кучей ранений?