– Отлично, Командор.
Идеальные миры в Галактике встречались редко, кроме Старой Земли и двух близняшек Терр, других бриллиантов в ней не было. Эта планета до тройки изначальных миров тоже не дотягивала, сила тяжести была не самой гуманной, зато имелась вода, кислород и не бушевали дикие ветра, готовые перемолоть в труху все, что встретится им на пути. Они провисели на орбите почти четыре месяца, анализируя данные с дронов-разведчиков, и приговор корабельного искина был однозначный: годится. Можно высаживаться и начинать жизнь заново. И сейчас почти сто тысяч колонистов в анабиозных камерах ждали решения их группы.
В ветвях что-то зашуршало, и Сергей быстро повернулся. А потом удивленно приподнял брови. На толстой ветке сидело что-то похожее то ли на бабочку-переростка, то ли на дракона-недомерку: рептилия с полупрозрачными радужными крыльями раза в три больше тонкого, покрытого красными чешуйками тельца и длиннющим хвостом. Вид у рептилии был недобр.
– Ух ты, какие здесь феи!
– Зубастые, – проворчал Сергей и тут же строго добавил: – Мисс Мотт, держитесь за мной, пожалуйста.
Полное имя начальника медицинской службы было Транкиль дэ ла Мотт, но так ее звал только Командор, остальным давно надоело язык ломать: «Ани» – куда лучше, ну, или «мисс Мотт», если слегка добавить официальности. Он и сам с легкой руки Славки Арохина давно стал Ашером, и ничего, нормально.
– Ну что, господа, – Славка, как будто почувствовав, что о нем думают, тут же ввинтился между Сергеем и мисс Мотт, – готовы войти в историю?
– Ты, Арохин, – проворчала Ани, – в нее вляпаешься!
– Кики, не бухти! – жизнерадостно заржал Славка. – Посмотри, это же идеальный мир! Дайте мне лабораторию, и я сделаю из него конфетку!
Сергей мысленно поморщился: «Кики» – дурацкая кличка, ей совсем не идет. А вот в том, что Славка может сделать из этого мира «конфетку», он не сомневался: Славка был гением, поцелованным всеми богами разом. За него дрались ведущие корпорации, он мог припеваючи жить на Терре на каком-нибудь сотом этаже с видом на центральную площадь, но у Славки была мечта. Он грезил идеальным миром для идеального же человека, человека будущего, истинного венца природы, но дурацкие законы, придуманные отсталыми людишками, вставали на пути к мечте железобетонными заборами. Создавать новый вид картошки или выращивать бифштекс Славка не желал, а трогать геном человека в корыстных целях было запрещено.