– Поднимаемся, – вдруг меня подхватили под мышки и поставили на ноги. – Как ты себя чувствуешь?
Обойдя мою тощую фигуру, Женя встал передо мной. Боже, я до сих пор помню эту милую улыбку красивого мальчика с кудрявыми волосами. Возможно, всему виной этот несчастный случай, может быть, если бы не Юрка со своими замашками доказать, насколько он меткий, то я бы и не обратила внимание на Женю. Хотя… Кто знает, может быть, мы бы начали встречаться в старших классах или после окончания школы. Ладно, это небольшое отступление от основной темы, которую я хочу вам рассказать. В зал вошёл физрук, девчонки успели рассказать, как меня сбили с ног, и Андрей Палыч бросился ко мне, потирающей покрасневший лоб.
– Миронова, как себя чувствуешь? – взволнованно спросил он, вглядываясь в мои мутные глаза. – Может, к врачу?
– Не-а, – буркнула я, пытаясь раскрыть глаза пошире.
– Садись на скамью и больше не играй. Отдыхай, – показав рукой на длинную лавку, сунул в рот свисток.
Я медленно потащилась к месту позора, как называли скамью ученики нашей школы, не желающие быть запасными или наказанными из-за мелкой шалости. Андрей Палыч был очень строг и, чтобы наказать виновных, сажал на лавку, и попробуй только встать. Усевшись, я краем глаза видела ребят, бегущих по своим местам, чтобы начать игру. Но я как будто никого не замечала. Мой потерянный взгляд был устремлён на него – Женю, шикарная улыбка которого запала мне в душу на всю жизнь.
Жили мы на разных улицах, пересекающихся между собой: он на проспекте Просвещения, а я – на проспекте Культуры. Учились в одной школе, но друзьями не были. Так, здоровались при встрече в классе или гардеробной, в столовой… иногда. В общем, не замечали друг друга. Мы – обыкновенные ученики обыкновенной ленинградской школы, дружные и весёлые, немного задиристые, но уважающие своих одноклассников.
Я каждый раз смотрела на Женьку влюблёнными глазами и ничего не могла с этим поделать. Он сводил меня с ума. Годы напролёт я думала о нём и мечтала заговорить первой, признаться в своих чувствах. Он взрослел на моих глазах: ломающийся голос пробирал до дрожи в ногах, кудрявые локоны… Господи, как я хотела к ним прикоснуться! А глаза такие… пронзающие, что я теряла дар речи, когда меня вызывали к доске. Я начинала заикаться, запинаться и напрочь забывала выученный урок. Кстати, у нас была спортивная секция по волейболу, которую посещал Женя. Было рвение записаться, но… Я не ходила на спортивные кружки, потому что часто болела, а после очередного гриппа нам было запрещено присутствовать на уроке физкультуры целых две недели. Естественно, и на волейбол нельзя приходить. Поэтому не было смысла записываться. Я искала причину заговорить с ним, подружиться. То ручку дома забыла, то линейку. Женя сидел позади меня, и я часто обращалась с просьбой. Потом одноклассники заметили моё рвение одолжить у него какой-нибудь предмет из школьных канцелярских принадлежностей и придумали глупую считалочку: