– Я беременна от тебя, – выпалила она после тягостного молчания.
– Быть этого не может! – уверенно парировал я, хотя, признаюсь, такого поворота событий я явно не ожидал. – С чего ты решила?!
– Все складывается…, – она боязливо отводила глаза, что делало ее пугливой школьницей и от чего я ненавидел ее еще больше. -… с учетом нашей последней близости…
– Ерунда! – любая мысль о детях вводила меня в бешенство. – Ирена, ты точно спала с кем-то еще.
Эта последняя моя фраза – намерение выдать желаемое за действительное, сломить позицию этой ведомой по жизни натуры, навязать ей свою волю – признаюсь, даже я почувствовал ее фальшь. Но себя я все равно ненавидел меньше, чем ее. Разговор был окончен.
Я бросил ее в слезах, и вышел на вечернюю улицу. В воздухе слоились мелкие капли противной измороси начала декабря. Многочисленные прохожие кутались в шарфы, торопясь домой. Сигналили застрявшие в пробках автомобили. Крыши кофейных будочек, двери и окна магазинов уже сверкали купленным огнем разноцветных гирлянд. Ежегодная Рождественская суета постепенно заполняла собой улицы города. Я злорадно ухмыльнулся – сейчас это все меня только раздражало.
Спустившись один квартал вниз, я повернул налево по улице Колумна. Мой многоквартирный дом располагался в старом городе, неподалеку от конфетной фабрики, и это был кратчайший путь.
Шагая вдоль одного из старинных домов, я распознал впереди черную фигуру, проявившуюся передо мной из тумана. Судя по тому, что человек бесцельно стоял посередине тротуара, я предположил, что это либо пьяница, либо бродяга. Так и оказалось. Поравнявшись с ним, я услышал: “Дайте, сколько не жалко на продукты”.
Сначала я невозмутимо прошел мимо. Но, сделав пару шагов, остановился. Бывает, что нас вдруг поражает внезапный прилив щедрости. Хотя в моем случае это скорее была подсознательная попытка загладить вину за сегодняшний вечер. О, какая же роковая наивность это была!
Сунув руку во внутренний карман пальто, я извлек оттуда червонец, и, развернувшись, двинулся назад. Какого же было мое удивление, когда я увидел, что бродяга исчез! Его не было ни впереди по улице, ни напротив, в подворотне. Тусклого света фонарей было достаточно, чтобы заметить его отдаление. Я вернулся всего спустя секунд десять-пятнадцать: за это время он не мог бы дойти до конца улицы и скрыться из виду!