Увесистые удары по животу, спине, лицу… Ева все еще ищет взглядом Артура. От ударов ее кровь взмывает вверх и дождем проливается на лицо.
Зонт возвращает Еву в комнату и открывает ей глаз. Теперь ничего не вспомнить. Невыносимая боль раздирает на кусочки. Повязки на теле покраснели, рубцующиеся раны кровоточат. Ева готова умереть прямо здесь и сейчас.
Зонт снова раскрывается и клонирует сам себя. Кровать Евы симметрично окружают шесть одинаковых зонтов. Руки девушки безвольно свисают с обеих сторон кровати, она смотрит на фигурки козлят, последним усилием пытаясь ухватиться за реальность.
Медленно кружась, зонты приближаются к ней и полностью накрывают.
Кошмар продолжается. Она возвращается в город, где в агонии валяется на улице. Чуть поодаль спиной к ней лежит кто-то знакомый. Ребра Евы торчат из тела, руки и ноги переломаны в разных местах. Пальцы – как скрюченные ветви дерева. Коса вырвана с частью скальпа, и из головы течет кровь, заливая разорванное веко и рот. Девушка выплевывает сломанные зубы.
Маленькое тело отрывается от асфальта, поворачивается и приближается к Еве. Его лицо настолько близко, что она ясно видит каждый миллиметр, каждую веснушку, каждый капилляр, кожные поры и растущий из них пушок.
Лицо Артура в крови. Рыжие ресницы распушились в разные стороны. Глаза полузакрыты… Он не дышит. В руках Артура пачки салфеток. Мышцы Евы искромсаны, кости переломаны, но она ползет. Опираясь на локти, пытается продвинуться вперед. Она должна попросить у Артура прощения и сказать, что любит его.
Нет ни города, ни тела мальчика. Все кончено. Сражавшегося с ней отряда тоже нет. Выжили немногие. Ева проиграла, но она хочет остаться в своих кошмарных воспоминаниях, хочет лечь рядом с Артуром, обнять его и забыться вечным сном.
– Я не успела, – говорит Ева и снова оказывается в комнате. – Не успела. Я не успела!
Она беззвучно кричит, и в этот миг все ее тело отрывается от кровати и медленно поднимается в воздух. И остается висеть. С вздувшимися венами, вытянувшимися ногами, беспомощно зависшая между потолком и постелью, она пытается окровавленными руками ухватиться за воздух. Все раны Евы снова открылись. Слившись воедино, слезы и кровь льются на постель, зонты, пол.
В тишине тихонечко проступают чириканье птиц, шум далекой реки, стрекотанье сверчков, а потом – крик Евы, нарастающая громкость которого заставляет дребезжать все стекла в доме. Крик превращается в сигнал тревоги и заглушает остальные звуки леса. Время от времени крик перемежается горькими рыданиями, а потом продолжается, становясь непрерывным.