– Вы и понятия не имеете.
Неожиданно она вспомнила его поцелуй, уверенный, горячий и совсем не нежный. Вспомнила, как забилось сердце, как кожа стала влажной от пота. Он представлял собой угрозу, угрозу всем ее эмоциям, которые она так напряженно сдерживала. Она резко ответила:
– Я не развлечение для скучающего аристократа.
– А разве я это говорил? – спокойно спросил он. – К кому вы приходили в этот дом?
– К Полли.
Он стоял позади нее так тихо, что можно было подумать, что он превратился в призрак.
Темперанс вздохнула. Любой другой джентльмен – особенно аристократ – отвернулся бы от нее при таких язвительных словах и в праведном мужском гневе оставил бы ее. Какую бы игру ни вел лорд Кэр, он был терпелив.
И кроме всего прочего, приют нуждался в попечителе.
– Полли – это наша кормилица, – уже спокойнее объяснила Темперанс. – Вы помните, той ночью, когда мы встретились, я принесла в приют еще одного ребенка. Я поместила младенца, очень слабую девочку, у Полли, чтобы она выкормила ее. Малышку зовут Мэри Хоуп.
– Кажется, вы… – Он умолк, словно раздумывая над тоном ее голоса. – Огорчены.
– Мэри Хоуп не сосет, – сказала Темперанс.
– Значит, этот ребенок умрет, – отчужденно сказал Кэр.
Она остановилась и резко повернулась к нему.
– Да! Да, Мэри Хоуп умрет. Почему вы так равнодушны?
– А почему вы так неравнодушны? – Он остановился, как обычно слишком близко от нее, и ветер развевал его плащ, который, как живой, обхватывал ее юбки. – Почему вы так переживаете из-за ребенка, которого едва знаете? Вы ведь знали, что ребенок болен, возможно, уже умирает, когда несли его в приют?
– Потому что это моя работа, – яростно заявила она. – Это причина, по которой я просыпаюсь, причина, по которой я ем и сплю, эта причина – забота о детях. И содержание приюта.
– И это все? Вы не любите самого ребенка?
– Нет, конечно, нет. – Она повернулась и пошла дальше. – Я… я, конечно, беспокоюсь о каждом ребенке, но позволить себе любить умирающего ребенка было бы верхом глупости. Не думайте, что я этого не понимаю, милорд.
– Какая самоотверженность, – с легкой насмешкой сказал он. – Настоящая мученица. Да вы, миссис Дьюз, просто святая. Вам не хватает только нимба и окровавленных ладоней.
Резкий ответ уже был готов сорваться с ее языка, но Темперанс сжала губы и проглотила слова.