Уинтер подошел к ближней от нее кроватке. В ней лежали два младенца. Один из них, рыжий краснощекий мальчик, сосал во сне кулачок. Второй ребенок был вдвое меньше, девочка была бледна, под глазами виднелись нездоровые круги. Маленькие завитки тонких черных волос украшали ее голову.
– Ты этого ребенка спасла сегодня? – тихо спросил Уинтер.
Темперанс кивнула. Малышка казалась совсем хрупкой рядом с пышащим здоровьем мальчиком.
Но Уинтер лишь осторожно коснулся пальцем ее ручки.
– Тебе нравится имя Мэри Хоуп?
Темперанс преодолела спазм в горле.
– Очень подходит.
Уинтер кивнул и, в последний раз ласково коснувшись младенца, вышел из комнаты. Вторая дверь вела в спальню мальчиков. На четырех кроватях расположились тринадцать мальчиков, все моложе девяти – в девять их брали в подмастерья. Раскрасневшиеся во сне мальчики спали, раскинув руки и ноги. Уинтер улыбнулся, накрыл трех мальчиков одеялом и положил на кровать чью-то свалившуюся ногу.
Темперанс вздохнула:
– Никто бы не подумал, что обеденный час они провели в переулке, гоняясь за крысами.
– Мальчишки быстро превращаются в мужчин.
– Ты прав. – Темперанс открыла последнюю дверь, ведущую в спальню девочек, и мгновенно с подушки поднялось маленькое личико.
– Вы забрали ее, мэм? – хриплым шепотом спросила Мэри Уитсон.
Она была самой старшей девочкой в приюте, девять лет тому назад ее принесли в приют трехлетней малышкой. Несмотря на молодость Мэри Уитсон, Темперанс иногда оставляла ее присматривать за другими детьми.
– Да, Мэри, – прошептала в ответ Темперанс. – Мы с Нелл благополучно принесли ее домой.
– Я очень рада. – Мэри Уитсон широко зевнула.
– Ты хорошо присматривала за детьми, – шепотом похвалила Темперанс. – А теперь спи. Скоро наступит утро.
Мэри Уитсон сонно кивнула и закрыла глаза.
Уинтер взял подсвечник со столика у двери, и они вышли из спальни девочек.
– Я тоже воспользуюсь твоим советом, сестра, и пожелаю тебе доброй ночи.
Он зажег от своей свечи другую свечу и дал ее Темперанс.
– Крепкого тебе сна, – ответила она. – А я, наверное, выпью еще чашку чаю.
– Не засиживайся, – сказал Уинтер. Он коснулся пальцем ее щеки и направился к лестнице.
Темперанс смотрела ему вслед, с огорчением замечая, как медленно поднимался он по лестнице. Уже за полночь, а он встанет еще до рассвета, чтобы почитать, написать письма возможным покровителям и подготовиться к урокам в школе. Потом прочитает молитву за завтраком и поспешно займется делами, будет работать все утро до скудного ленча и после ленча – дотемна. Вечером он проверит уроки девочек и почитает Библию другим детям. Но когда Темперанс делилась с Уинтером своими опасениями, он только вопросительно поднимал бровь и спрашивал, кто будет делать эту работу, если не он? Темперанс покачала головой. Ей тоже давно пора спать, ее день начинался в шесть часов – но эти минуты, когда она принадлежала самой себе, были ей дороги. Она жертвовала получасом сна, чтобы посидеть с чашкой чая.