Истинная для древних - страница 3

Шрифт
Интервал


Он знал, что у меня есть подруга и что мы встречаемся у речки, но, увидев нас, был в шоке. Я прижимала к себе избитую девочку, которая куталась в лохмотья. Увидев незнакомца, Рита хотела убежать, но, прижав её сильнее к себе, я объяснила, что это мой папа и что он очень добрый.

– Папа, это Рита, та самая подруга.

– Леночка, а почему она в таком состоянии? Что с вами произошло? – мягко спросил отец и подошёл ближе, рассматривая подругу.

– Её папа бьет и её маму тоже, сына требует, – моим ответом отец был обескуражен.

– Так, девочки, пойдёмте домой, там поговорим, – взяв себя в руки, сказал он.

Я встала и потянула Риту за собой. Дома вокруг неё развелась бурная деятельность. Мама пыталась отмыть и обработать раны, бабушка – накормить. Отец и дедушка о чем-то говорили в стороне, наблюдая за нами. Когда мы уже сытые и чистые сидели на полу и играли в шашки, к нам подошел папа.

– Рита, а почему вы не уедете с мамой?

– Нам некуда, – грустно сказала подруга. – Да и мама боится, что найдут, а у нас денег нет, – ещё тише сказала она.

– Ясно. А если я помогу, ты бы смогла привести маму поговорить?

– Нет! Ей нельзя уходить из поселка. Это я тихо и незаметно убегаю, а её сразу спохватятся.

– Хорошо, хорошо, – стал успокаивать испугавшуюся подругу папа. – Давай так! Передай маме, если она хочет уехать, я помогу. Если она готова рискнуть, послезавтра вам надо быть с вещами у нашего дома. Я помогу с проживанием и на первых парах – с деньгами, – объяснял отец.

У Риты потекли слезы, а её лицо впервые озарила счастливая улыбка.

– Да-да, я передам, прямо сейчас пойду, – вскакивая с места, заторопилась подруга.

Я очень волновалась за Маргариту, надеясь, что ее мать согласится на побег. Сколько ещё можно терпеть такие издевательства над собой и своим ребенком?

После ухода подруги родители стали собирать вещи и укладывать всё в машину. Мы собирались уехать лишь через месяц, а тут ускоренные сборы. Значит, Рита поедет с нами!

В назначенный день я нарезала круги около калитки, ожидая подругу с матерью, и они пришли. Рита несла одну сумку, а за ней, хромая, шла невысокая женщина лет тридцати, вся побитая и бледная, в таких же лохмотьях, как и дочь. Вид девушки пугал, но когда она подошла и посмотрела на меня такими знакомыми янтарными глазами, в которых читалась надежда и благодарность, я не смогла не улыбнуться ей.