Судорогу боли сменила судорога радости.
Луч прорезал марь неба, как бы приветствуя новую душу и благословляя.
Иногда я думаю: как меня во все это занесло? Я же интроверт, мне никто не нужен, я самодостаточна. Мне не нужны люди, чтобы делать то, что я люблю.
А теперь у меня четверо детей, любящий ласку муж, и даже 18-летней дочери, студентке, до сих пор от меня что-то нужно. Как я во все это попала? Я всего лишь хочу учиться и читать книжки в своей комнате. А половину своей жизни отдаю этим людям, которых люблю. Да, люблю. И если бы встать в том саду расходящихся тропок, где можешь выбрать любую и свернуть в любом направлении, я пошла бы снова своей неровной дорожкой, потому что понимаю, что жизнь была бы совсем другой, но совсем безрадостной, без того смысла, который в ней есть сейчас, да, без забот и хаоса, но без той полноты и глубины, которую создали в ней дети.
И теперь, увидев эту жизнь, где я в теле воина умираю в невыносимом одиночестве, поняла, почему мне это всё дано. Это молитвы нашей души – моей и его – перед смертью. Не быть одному. Больше никогда не быть одному. Окружать себя множеством людей и детей. И это мой дар, который я забрала. Сколько меняла мест работы – всегда у меня появлялись мои люди, с которыми дружу до сих пор. Я даже мастеров, которые наводят мне красоту – неважно, мужчины или женщины – делаю “своими”: сближаюсь с ними, перехожу в приятельские и дружеские отношения. Не специально, нет такой цели. Теперь понимаю почему. А еще места, где нахожусь подолгу, я делаю своими, осваиваю, обуючиваю, наполняю их своим духом и веселостью. И теперь, когда я уйду, останутся точки на карте, где обо мне подумают мои люди, посмеются над нашими совместными шутками или повосхищаются чем-то, у меня почерпнутым, согреются теплым воспоминанием обо мне.
Я бы не вырезала из этой кинопленки ничего, потому что в тех кусках – самая суть и соль. А без соли-то ведь пресно – это я вам как мать и повар говорю.
У синих вод Адриатического моря жил веселый и щедрый парень. Маму он потерял при рождении. Остались они с отцом в ветхой лачуге, которая досталась тому еще от его родителя. Отец мальчика был рыбаком, и что-что, а накормить сына всегда знал чем. Приучил он его сызмальства к морскому промыслу – как натягивать леску да подвешивать камушек, как покрепче привязать крючок да куда закинуть удочку, где найти рыбное место да как почувствовать, что будет гроза.