Поработав за своим станком примерно час Федор услышал чей-то громкий звучный и в тоже время нахальный голос. Голос кричал на весь цех: – А ну пошли у начальства спрашивать за зарплату, за то, как жить дальше!
Федька, пошли посмотрим, как в СССР бастуют – крикнул Федору другой токарь, который работал на заводе с войны, был очень уважаемый и авторитетный специалист. Конечно, пойдем дядя Коля – ответил Федор.
На площади перед заводоуправлением уже собралась весьма внушительная толпа рабочих, в основном это были литейщики из сталелитейного цеха.
Сталелитейный цех или "ад" как его называли между собой работяги действительно поражал своими условиями труда, вернее почти полным их отсутствием, температура в помещениях цеха летом могла доходить до 70 градусов, полумрак, брызги расплавленного металла, тяжелый физический труд, из защиты рукавицы и фартуки из брезента. Поэтому квалифицированных инженеров и специалистов в цеху было не много, большая кадровая текучка, ещё там работали бывшие сидельцы и те, кто по разным причинам не смог или не хотел спокойно работать в других цехах – хулиганы, пьяницы, прогульщики. Кто-то говорил про этот цех так "там работают кто, либо в тюрьму, либо из тюрьмы".
Литейщики пришли к заводоуправлению в фартуках и у многих в руках был свежий выпуск газеты "Правда" с правительственным сообщением о повышении цен. Фёдор стоял курил, и вдруг увидел, что двери заводоуправления открылись и к рабочим вышел директор Борис Курочкин. Люди в толпе оживились, послышались крики, свист, брань.
Как жить дальше, когда зарплата стала меньше, а цены выше!? Спросила Курочкина одна работница. В ответ он несколько минут говорил что-то путано и сумбурно, люди слушали его в это время не внимательно, но на последней его фразе – «денег действительно стало меньше поэтому пока будем есть пирожки не с мясом, а с капустой и ливером», почему-то вдруг всё замолчали, и Фёдор лучше всего услышал, как и многие слово "ливер". Закончил свою речь директор перед почти безмолвной толпой, зашёл в заводоуправление и было слышно, как закрылась за ним тяжелая дубовая дверь.
Еще несколько секунд было очень тихо потом с разных концов заполненной людьми площади послышались громкие крики " Забастовка! ", " Они издеваются над нами!", "Ливер!"," Ливер!" и много мата. Толпа стала походить на дикого зверя, которого против его воли разбудили после сна.