– Отлично, будем работать как в старые добрые времена. – Энтони достал несколько пар голубых бахил из коробки, стоявшей у его ног, и вручил их Хенли. – А кто это с тобой?
Хенли представила мужчин друг другу.
– А, новенький. У меня тоже пополнение. – Энтони кивнул на молодого человека, который неподвижно стоял у него за спиной с фотоаппаратом. Он уже облачился в синий комбинезон и застегнул молнию. Его глаза судорожно перескакивал с Хенли на Энтони. – Забавно, правда? – Энтони тяжело вздохнул. – Увидимся на месте.
– Пошли, – бросила Хенли Рамоутеру. – Посмотрим, с чем нам предстоит иметь дело.
Хенли смотрела на покрытый татуировками торс, который торчал из грязных и мутных вод Темзы как минимум на полтора метра. Голову отрезали, оставив небольшую часть шеи, ноги отсекли в районе бедра. Капли воды блестели на белой коже. Эту часть человеческого тела специально поставили между покрытыми мхом ступеньками и гниющими, частично сломанными досками, которые когда-то составляли часть причала. Наверняка Хенли могла сказать только, что это был белый мужчина, который, судя по татуировкам, увлекался японскими комиксами «Манга», ноги ему отрезали в районе бедренной кости, а руки – по бицепсам. Отделяли их грубо, неаккуратно, ни о какой хирургической точности, как в случае с отпиленными частями тела, которые Хенли видела несколько лет назад, говорить не приходилось. Ее просто парализовало на месте, когда она впервые увидела отрезанные руки, ноги, голову и торс, брошенные под железнодорожным мостом в Льюишеме[1]. С тех пор она стала жестче и научилась держать себя в руках.
Ее икры напряглись, когда она села на корточки. Голову отрезали как раз над кадыком. Виднелись небольшие куски костей – впились в дыхательное горло, которое выступало среди обрывков мышц и запекшейся крови. Желтоватый жир и соединительная ткань заставляли думать о сырой курице с отрубленной головой, которую слишком долго не убирали в холодильник. Хенли поднялась на ноги и сделала несколько глубоких вдохов. Ветер принес солоноватый, гнилостный запах реки. Ей не удавалось разделить внутри себя логически мыслящую и закаленную сотрудницу полиции, занимающуюся расследованием преступлений, и искалеченную, все еще окончательно не оправившуюся женщину, которая стояла у кромки воды.