Фолк и Бубба наклоняются к земле и, ухватившись за цепь, которую я в высокой траве и не приметила, тянут её вверх.
Земля оживает.
Заросший травой люк раскрывает свою тёмную пасть.
– Добро пожаловать в Нору! – произносит Фолк, раскланиваясь.
Я подхожу ближе и заглядываю в темноту. Бублик тем временем отстёгивает цепь и опускает её в люк, зацепив за неприметный крючок сбоку.
– Прошу… – он приглашает меня к зияющему чёрным пятном отверстию. – Старые добрые катакомбы…
Я продолжаю стоять столбом, не смея пошевелиться.
Ненавижу темноту…
Однажды, когда мне было лет восемь-девять, девчонки заперли меня в туалете и выключили свет. Вместе с одинокой лампочкой на потолке погас и весь мир. Помню, как сидела на полу и тихо плакала, уткнувшись лицом в колени. А из углов выползали чудовища и тянули ко мне свои мерзкие щупальца…
Нашли меня только утром, когда я не явилась на завтрак. Стоит ли говорить, что с тех пор мы с темнотой не особо дружим?
– Я пойду первым! – возражает Фолк, мимоходом взглянув на меня. – Надо подстраховать её внизу.
Ловко подтянувшись на локтях, Фолк опускается в люк и исчезает.
Плюх.
Раздаётся тихий всплеск воды.
– Эй, я уже тут… – теперь его голос звучит глухо, будто он говорит в трубу.
Бубба кивает мне: мол, теперь твоя очередь. На этот раз точно не отвертеться. Делать нечего, и, присев на корточки, я опускаю ноги в бездну… болтаю ими, пытаясь нащупать хоть какую-то опору, но всё без толку.
Вот-вот – и точно шмякнусь на дно этой проклятой Норы.
Паника расползается по телу, подбираясь к самому горлу, царапает нутро и рвётся наружу отчаянным всхлипом, когда я чувствую ладони Фолка на своих лодыжках.
Он аккуратно тянет меня на себя, перебирая руками. Стиснув зубы, отпускаю край отверстия, за который цеплялась до последнего.
Нет, я не полетела вниз и не рухнула в воду – Фолк крепко меня держит, прижимая к себе.
Слишком крепко.
– Ёпта, да ты чего? Дышишь так, будто пробежала несколько километров.
Я и правда глубоко и рвано дышу застоявшимся сырым воздухом, от которого во рту остаётся неприятный ржавый привкус меди.
– Не… Ненавижу темноту. – Признаюсь, переводя дух. – Но ты можешь уже отпустить.
– Ты точно в порядке, Карамелька?
Чужие руки жгут даже через одежду и кажутся совершенно неестественными на моей талии.
– В порядке.
Фолк всё-таки выпускает меня, и я оглядываюсь вокруг. Здесь не так уж и темно, потому что свет проникает через открытый люк, но лучше не думать, что будет, когда крышка встанет на место.