Девушки, рожденные рабынями и смирившиеся со своей участью – это одно. Но чужеземки… уж не знаю, как они сюда попадают. Впрочем, предположить несложно. Рыжая определенно пленница, и ее историю я еще узнаю. И если я могу помочь еще кому-то здесь – я обязана это сделать.
Торговец пошлепал губами в задумчивости.
– Я расспрошу, благородная эрти. Товар редкий… – он угодливо склонился, снова сложив перед собой руки. Я небрежно кивнула.
– Хорошо.
Итак, по списку: швея, врач, хореограф, евнухи.
Мда, как-то я не с того начала. Определенно, ни рыжую наемницу, ни какую бы то ни было другую чужеземку я развлекать гостей не отправлю уж точно. Значит, мне нужна отдельная специалистка… скажем, по досугу. Аниматор для взрослых мальчиков, ага. Больше одного гостя все равно у Ирмаина почти не бывает.
Ну хорошо, чужеземок не отправлю. А кого отправлю? Честно говоря, с любой из невольниц выйдет… плохо. Даже если она сама будет не против, я никогда не узнаю, что у нее на душе и как ее для такой покорности ломали.
Может, мне нужна свободная?
В принципе, наложницы – далеко не всегда невольницы. Ирмаин просто подсказал мне самый простой и быстрый путь: купить сколько надо девушек на рынке. Но многие небогатые семьи охотно отдают своих дочерей в гаремы – для них это означает сытую и обеспеченную жизнь. У наложницы, рожденной свободной, куда больше прав по сравнению с невольницей. Другое дело, что девушек опять-таки никто не спрашивает…
Опять ерунда получается.
Может, надо поискать специалистку в местном доме удовольствий? Наверняка там тоже много невольниц или проданных родителями свободных, но бывают ведь и исключения…
Да, свои бордели в Зенаиле, как ни странно, тоже есть. Память Нилы мало что могла подсказать мне на эту тему, но, насколько я понимаю, дома удовольствия обслуживают в основном не знатных господ, у которых есть собственные гаремы, а скорее представителей среднего класса – тех, у кого есть какие-то деньги, но нет возможности или желания постоянно содержать нескольких женщин. Может, еще и приезжие туда захаживают.
Только вот вряд ли благородная эрти может наведаться в дом удовольствий под благовидным предлогом. Ладно, об этом стоит еще подумать.
Я жестом подозвала своего невольника. Перед ним было неловко – мне представили всю прислугу разом, и никаких имен я, конечно, сразу не запомнила. Стоило переспросить еще по дороге, но мне как истинной дочери своего мира и своего времени хотелось прежде всего извиниться перед пожилым человеком за свою забывчивость. А здесь это не принято, он не поймет, если я стану расшаркиваться.