Моя роль неуклюже вписана в промежуток между системой уголовного правосудия и психиатрической помощи. Это две перегруженные, полные несовершенств системы, сосуществующие словно обрюзгшие старые супруги из книжки «Чарли и шоколадная фабрика» Роальда Даля. Если помните, они были вынуждены делить постель, поскольку ожирение и медлительность не позволяют им выбраться из нее.
Я предпочитаю называть людей, с которыми работаю, «клиентами». Это может звучать раздражающе политкорректно, как будто я не судебный психолог, а мастер ногтевого сервиса, но я использую этот термин как знак уважения для самых разных людей, с которыми я работаю. Не буду отрицать, что по большей части приходится заниматься мужчинами, но иногда встречаются и женщины. Я работаю как с преступниками, так и с жертвами. Зачастую выясняется, что один и тот же клиент побывал в обеих ролях.
Люди всегда были болезненно увлечены преступностью. И преступники – от Джека-потрошителя[4] до спорно осужденного Стивена Эйвери[5] – часто привлекают болезненный интерес публики, особенно если попирают священные ценности общества, совершая безумные в своей жестокости преступления и сексуальное насилие, трудно представимое для обычного человека. Те, кто играет не по правилам, вызывают любопытство и в то же время отвращение у законопослушных граждан. Поэтому не стоит удивляться, что новостные ленты пестрят рассказами о тех, кто преступил закон: сложно вообразить, что когда-то наш интерес к подобным сообщениям утихнет.
Вот только зачастую в новостях не рассказывают главного. Журналист поведает зрителю или читателю о совершенном злодеянии, о расследовании, о судебных слушаниях, о вынесенном вердикте и его исполнении. О том, что происходит потом, история нередко умалчивает, как будто преступник и последствия его действий растворились в тумане. Вот только с вынесением приговора жизнь осужденного, членов его семьи, жертв не заканчивается. Им всем придется научиться жить с этим. Психолог может вмешаться в происходящее на любом этапе, но, как правило, мы с коллегами приступаем к делу уже после того, как суд закончил свою работу, а интерес со стороны общественности и СМИ угас.
То, о чем рассказывает эта книга, не опишут в газетах. Здесь я привожу истории о ежедневном труде судебного психолога со всеми его разочарованиями, противоречиями и редкими жизнеутверждающими моментами.