– А если коротко?
– Открывать по первому требованию, в любое время, в любом состоянии.
– А мои права?
– У вас их нет.
– Проще было меня на месте убить. Было бы милосерднее.
– Правосудие, госпожа Арденн, к милосердию никакого отношения не имеет. – Полагаю, сейчас на его лице возвышенно благоговейное выражение истового служителя закона. Или брезгливая мина. Или ничего. Мне не видно было его лица, а ему мое вполне.
По щеке скатилась капля. Из ссадины над бровью в уголок глаза и вниз по скуле. Но выглядело, должно быть, символично: убийца плачет кровавыми слезами.
– Пешта, какого вы меня сюда притащили? – раздался позади надзоровца вкрадчивый низкий голос. Глянувшая в прореху туч луна осветила бледное породистое немного надменное лицо с тлеющими в провалах глазниц мелкими алыми точками. – О! Доброй ночи, милая барышня. Вы чудесно пахнете.
– Еще пара подобных намеков и ночевкой в камере и штрафом не обойдешься, – отозвался калач, продолжая меня разглядывать.
Его лицо тоже луной подсветило. И я была права – ничего. А теперь вот, как по заказу – брезгливая мина и протянутый платок. Приняла. Я не гордая, мне теперь ни к чему.
– Вы невероятный зануда, Ворнан. – Надменное лицо озарилось клыкастой улыбкой, сразу сделавшись приятным. – Барышня, пойдете со мной на свидание? Перемоем косточки этому извергу. Потом, когда он меня выпустит.
– Сядь на место, Мартайн, – обернувшись к вампиру, спокойно произнес надзоровец, и тот осекся, закрыл пасть и скрылся в экипаже. Голос ведьмака отозвался в моей голове колокольным набатом. Косяк. Все из-за него.
– Вы дрожите.
– Там дождь и холодно, а вы мне дверь испортили. Можно как-то сократить время общения?
– Сейчас или вообще?
– Вообще.
– Признайтесь.
Развернулся и ушел. Правильно, если не здоровался, к чему прощаться.
Закрыла дверь и поднялась по зловещей лестнице наверх. Светляк помигивал, как лампочка аварийного освещения.
Я оставила врученные Пештой инструкции на подоконнике с классической мыслью подумать завтра. Постельное белье лежало на кровати аккуратной стопочкой ровно там, где я его оставила, перед тем, как в голову внезапно взбрело поискать выход на задний двор. Борьба с пододеяльником лишила меня остатка сил, и я сдалась на милость победителя, пав на криво застеленную простынь прямо в платье. Поздние визиты мерзких личностей, оказывается, действуют не хуже успокаивающего чая. Раздражают, да, но как хорошо становится после!