Палач опять продолжил пытку. На этот раз она длилась минут десять.
– Может, твоей была инициатива напасть на торгаша, а сейчас спихиваешь всё на других? – затем спросил он.
Топоруба охватила жгучая ненависть к мучителю, порожденная продолжительными мучениями и кончавшимся терпением, и он со злостью выпалил:
– А может… ты говноед.
Дознаватель, не надевая мешок, стал поливать водой его рот, нос, глаза.
«Всё, успокойся, не психуй».
Палач спустя некоторое время прекратил лить на Кира воду, а затем сказал, предположив:
– А если ты работаешь на республику? И ты заманил своих в ловушку?
– Я… предоставил… бумаги с предательством…
– Или же продался после захвата «Фурии» и плена.
– Я б… тогда… не вернулся, – признался Топоруб.
– Может, такой план. Приказ.
Кир чуть помолчал, раздумывая, а затем ответил:
– Приказ идти в то место… где меня ждет смерть? Если ты прав… то это какой-то странный приказ и план.
– И это всего лишь совпадение, что все свидетели, кто мог подтвердить или опровергнуть твои, слова мертвы? Все, кроме тебя.
«Ты подобное уже говорил».
– Совпадение…
Дознаватель продолжил пытку. Он поливал Кира водой, после прекращал, задавал новые вопросы, иногда старые и получал ответ. Раз за разом. Топоруб все время пытался придерживаться ранее поставленной задаче. К слову, ничего существенного для читателей он не сказал. И Киру в похвалу, как бы не было ему тяжело, он не сказал ничего, что его дополнительно компрометировало бы, и чему он не был более-менее удовлетворен. Однажды он потерял сознание, его привели в чувства и продолжили допрос. Пытка – допрос – пытка – допрос. Вопрос – ответ. Так продолжалось около двух часов. Когда кончились вопросы, а может и терпение, дознаватель позвал уже знакомых нам троих. Те освободили Топоруба от пут и полусознательного вволокли обратно в его темницу. Кинули на пол, сняли наручники и, оставив одного, ушли.
«Теперь остается ждать, что у Ордена перевесит: желание наказать и показать силу или возможная необходимость в капитане (все-таки какой никакой капитан, хотя такая ли уж необходимость?) и справедливость (да, именно справедливость)».
Когда следующий раз открылась дверь камеры, задумчивый и абсолютно спокойный, Кир сидел на кровати. Трое тюремщиков провели старую процедуру – заломили невольнику руки за спину, надели наручники, а после и мешок. Опять провели по старому пути, зайдя в недавнюю пыточную, поставили на колени и сдернули мешок.