– Заждалась? – весело спросил он, как будто для него это была всего лишь игра. – Прости, сегодня я поздно. Были кое-какие дела.
Из под опущенных ресниц пленница, наконец, подняла взгляд на своего мучителя, в котором сквозился немой вопрос.
– Ах, ты же не можешь говорить! – вдруг осенило убийцу. – А я и забыл.
Он продолжил уже более серьезным тоном, в котором были нотки сожаления:
– Я же тебя предупреждал, что не нужно было так кричать. Ну и ладно, придется и сегодня мне одному говорить.
Девушка в клетке так и осталась сидеть неподвижно, словно статуя. Надежда уже давно покинула ее. А мысли были спутаны, так же как и ее волосы…
Убийца же удобно устроился на диване, будто пришел сюда посмотреть увлекательнейшее шоу. Он продолжал свой монолог уже более воодушевленно:
– Сегодня я расскажу тебе об одной девушке, которая мне сильно нравится. Ты очень на нее похожа внешне, вот почему я выбрал именно тебя.
Пленница замученно посмотрела на него, словно говоря: «Как же я от тебя устала!»
– Не смотри на меня так. Или я захочу убить тебя. – насмешливым тоном произнес тот.
Девушка в испуге тут же отвела глаза.
– Итак, сначала мне она не нравилась. – продолжал он задумчиво. – Внешне она выглядела слабой. Но внутри у этой хрупкой девушки оказалась сильная воля. Она пойдет на все ради своей цели. Прямо как я. Уважаю таких людей.
***
Тем временем, Клэр продолжала усиленно думать как попасть в дом к Дрейку, но так ничего и не смогла придумать.
Тогда она решила проследить за его домом, а заодно и за соседями.
Как оказалось, дом Дрейка находился в самом конце улицы. Соседей было не много. Соня с одной стороны, и старушка – миссис Карп, с другой.
Одна – рассеянная молодая девушка, другая – забывчивая старая женщина, у которой явно начинала проявляться деменция.
«Идеально для того, кто хочет совершать убийства.» – подумала про себя Клэр.
Миссис Карп тем утром, когда Клэр вышла на наблюдение, толкала перед собой огромную тележку. Ее седые волосы были распущенны и торчали во все возможные стороны. На ней был небрежно накинут плащ-дождевик, а на ногах была надета совершенно разная обувь. Тележка, которую толкала женщина, была набита всякими непонятными вещами.
Девушке стало жаль старушку и она не могла больше оставаться в стороне, а потому вышла из своего укрытия, не без опасения быть при этом раскрытой.